Дети Карлика Носа

Егор СЕННИКОВ, специально для «Кашина»

Представьте, что вам пять или даже семь лет. Вы уже почти взрослый, скоро сами будете ходить в школу. Ах да, и представьте, что вы живете в СССР (даже если не жили, то можно попробовать, уверяю). За окном то ли осень, то ли весна – не помните точно, давно все это было. Но вроде каникулы. Вы включаете телевизор, а там наконец-то передача «В гостях у сказки» которую ведет любимая тетя Валя – вы специально гулять не пошли, чтобы ее не пропустить. С экрана звучит: «Здравствуйте, дорогие ребята и уважаемые товарищи взрослые!», запускают фильм «Карлик Нос», появляются титры. И тут начинается самое необычное: фильм, который показывает советское телевидение – это что-то настолько странное, жутковатое и необычное, что вы запоминаете его навсегда и будете долгие годы спустя пытаться его найти.

Вышеописанная история – не фантазия и не художественный вымысел, а реальное событие. Тема, в которой обсуждают и ищут этот фильм на протяжении последних нескольких лет уже перевалила за 80 страниц комментариев. Я прочитал их все и поверьте мне: это действительно не выдумка – регулярно появляются новые люди, никак не связанные с предыдущим обсуждением, которые вспоминают этот фильм – типичная история такая: хотел показать ребенку фильм, впечатливший в детстве, нашел, но не то. На всякий случай я спросил свою маму – выяснилось, что помнит такой фильм и она. Наверняка и среди тех, кто читает эту статью, найдутся такие люди. Или среди знакомых.

За годы дискуссия обросла своими устойчивыми мемами, аббревиатурами, архетипами, лидерами. Люди искали бывших сотрудников Центрального телевидения, актеров озвучания, написали огромное количество писем и запросов в европейские киностудии и телеканалы (и из многих получали ответы, все отрицательные), искали выход на людей, руководивших в советское время закупками иностранных фильмов (все сходятся на том, что фильм не был произведен в СССР) и нынешних руководителей компании «Совэкспортфильм». Встречались со старыми телеработниками, штудировали сканированную телепрограмму ЦТ СССР с 1970-х по 1980-е, обнаружили еще полдесятка экранизаций этой истории, о которых раньше и не слышали (все не те). Мне бы хотелось написать, что, в конце концов, после такой бурной деятельности фильм все-таки был найден, но это не так.

Эта загадочная история, вполне достойна занять место в пантеоне мистических событий в Советском Союзе и России. Есть же у нас свой русский «Твин Пикс» в виде трагедии тургруппы Дятлова, есть непонятный Кыштымский карлик, есть целая россыпь городских легенд – от рассказов про червей, которые живут на дне бочек с разливным квасом до жвачки, отравленной ЦРУ, есть криминальная история со спецслужбами и силовиками – убийство на «Ждановской». Почему бы не быть вот такой детективно-телевизионной истории? Она этого вполне достойна и, наверняка, рано или поздно станет широко известной.

Но мне хочется посмотреть на нее с другой точки зрения.

Все дело в том, что прочитать эту дискуссию, посвященную поискам «Карлика Носа», было бы крайне полезно для всех тех, кто в СССР не жил (как я), но интересуется бытовой жизнью позапрошлой эпохи. Там всплывает много обычных, повседневных деталей, бытовых мелочей, многими уже забытых, историй, маленьких советских традиций. Кто-то жил в Москве, кто-то в Омске и Свердловске, другие – вообще в ГДР. И у всех находится что рассказать, сравнить, вспомнить. У всех есть что-то общее, то, что сложно уловить, но можно почувствовать. Наверное, это можно выразить словом нация или родина.

Уже после распада СССР, в 2000-е годы, особенно во второй их половине было модно писать и говорить о «невероятной атомизированности» российского общества. Говорилось о том, что в России люди не хотят знать соседей по лестничной клетке, плевать хотели на общественные проблемы, заниматься коллективными проектами. Нет никакой общности, все сидят по домам. Все разваливается.

С появлением массового доступа в интернет и, самое главное, с распространением социальных сетей, эта теория начала становиться неактуальной. Чем дальше, тем больше появлялось разнообразных коллективных увлечений, развлечений и действий. Люди познакомились со словом краудфандинг и выяснили, что можно собирать деньги и делать что-то нужное самим, не дожидаясь, пока это сделает кто-то другое. Появлялись многочисленные группы в соцсетях – про французскую философию, про обсуждение любимых книжек и стихов, про родной район, школу или город, про политику, кухню, музыку и так далее. Все это было и в ЖЖ, но у социальных сетей был и есть огромный бонус – неанонимность публикации и скорость оповещения. Этот бонус сыграл свою роль.

Сейчас, в 2014 году уже, наверное, всем понятно, как много таких разнообразных общностей, объединений и групп интересов. С помощью таких союзов собираются деньги на помощь ополченцам Донбасса, организовываются кругосветные научные экспедиции, снимаются патриотические фильмы, и финансируется спектакль Виктора Шендеровича и Владимира Мирзоева. Можно отворачиваться от этого, не замечать как вырастают политические движения из маленьких групп вконтакте, как появляются лидеры мнений, начинавшие со статей в своем блоге. Но даже если отвернуться от этого, то факт останется фактом – интернет в России стал прекрасным инструментом объединения нации, своеобразным плавильным котлом. Идеальное «воображенное сообщество», прямо как у Бенедикта Андерсона в одноименной книге – у людей есть общий интерес, но лично познакомиться со всеми членами этой группы у индивида нет возможности, поэтому она во многом остается воображаемой. Так и здесь – множество различных интересов, проектов, целей, но из всего этого хаоса потихоньку вырастает общее сознание: мы здесь, мы есть, мы разные, у нас разные мнения, но в чем-то очень важном – мы едины, мы вместе. Как для тех, кто ищет потерянный фильм про «Карлика Носа» общим местом стала потерянная в прошлом советская страна, которой уже давно нет, но в их памяти есть, они оттуда родом. Но без интернета такое сообщество вряд ли бы появилось на свет – не было такого мощного средства коммуникации, соединившего их вместе.

Эта новая общность, контуры которой в последнее время становились все четче, была настоящей, живой. И она была крепче любой той, которую можно построить, выделив большой бюджет на «продвижение патриотизма», раздачу российских флагов и изобретение дизайнерского значка, символизирующего единство и нерушимость русского народа.

А сейчас у этой общности появились проблемы. Потому что за интернет решили взяться всерьез. Вряд ли нужно подробно пересказывать последние события, вроде разговоров о необходимости цензуры (об этом рассказал нам министр связи) или о возможности блокировки соцсетей. Все об этом так или иначе слышали – о интернете под контролем ЦРУ, о «голландской компании Яндекс» и о многом другом.

И я не могу объяснить это ничем, кроме как недальновидностью тех, кто начал эту охоту. Понятно, они решают свои конкретные политические тактические задачи, хотят свести к нулю возможность протестов и майданов. Это лежит на поверхности, может быть, есть и что-то более глубокое. Но результаты продолжения подобной политики, какие бы цели она не преследовала, будут печальные. И дело не только в свободе слова.

Дело в том, что с каждым ограничением, с каждой заглушкой, с каждой препоной, эта формирующаяся общность будет слабеть. На поверхности она будет заниматься каким-нибудь официозным унылым патриотизмом, в котором не будет ни живого, ни искреннего. Патриотизмом, в который никто не будет верить, о котором будут говорить только в официальных речах и над которым будут посмеиваться на кухнях. А та самая пресловутая атомизация общества будет только расти, потому что инструмент, помогавший ее преодолевать, сломался.

И может быть только годы спустя, грустные одинокие люди, дети «Карлика Носа» будут бродить, искать похожих на себя, учиться выстраивать социальные связи и союзы. И вспоминать: «а помнишь в 2007 году на одном форуме…», «а помнишь того маньяка в нашем районе», «а помнишь такой трек…», «а помнишь…».

На колу мочало, начинай сначала.