Я живу в этом доме пятнадцать лет, с того памятного августа, когда вся страна выучила названия Видяево, Росляково и Североморск. Мой отец учитель, но должен был стать подводником. Есть такие вещи, как судьба и случай. Судьба, что я родилась и живу в Североморске. Случай, что в Училище подводного плаванья им. Ленинского комсомола на втором курсе моему отцу сказали: «Офицеры с таким здоровьем не нужны нашему флоту».
Они с флотом разминулись. Может именно с атомной подводной лодкой «Курск» разминулись. И родилась бы я не в этом гарнизоне, а в соседнем Видяево. Родиться-то судьба, а вот умереть морякам подводникам в мирное время – случай.
С этими «случаями» нам бы всем совесть чистой оставить. Тем, кто расследовал и расследует. Тем, кто снимал, писал, гнобил штаб, правительство, бардак. Тем, кто теперь поднимает архив и монтирует заказную документалку к «круглой» дате. Да и тем, кто хочет забыть, что 15 лет назад лодка легла на дно.
За пятнадцать лет никто не научился жить с чистой совестью. 12 июля обрушилась казарма в Омске. 12 августа в Севастополе, откуда родом 22 из 118 погибших подводников, проведут концерт «Ласкового мая» вместо траурного митинга. Это уже не трагедия «развалившейся» страны. Это презрение к жизням россиян. Братцы, так весь флот можно «на дно сложить», а казну на компенсации извести. Это же наши методы? Пятнадцать лет все одни. С первого откупа вдовам «Курска».
Россия большая, но «траурных мероприятий» для нее с излишком. Страшен кризис, санкции, давление на оппозицию. Но «случай» всех страшней. И каждая семья перед экраном телевизора замирает, когда «там» в Североморске, Омске, на Волге кто-то «ложится на грунт», остается под завалом или на тонущем теплоходе, а потом вереницы гробов уходят под землю в присутствии первых лиц. Потому что это нас всех в следующий раз может не обойти.
Давайте попробуем делать все правильно и на совесть после этих пятнадцати лет бесстыдства. Мы, журналисты, хотя бы в дни трагедии и поиска правды перестанем врать и играть в политические игры. Перестанем «давить на больное» и вырывать любой ценой. Те, что сверху не будут искать «козла отпущения», а попытаются исправить ошибки. Кто-то не сворует лишнего, кто-то не отдаст необдуманный приказ.
От судьбы не уйти. Но по молодости своей я верю, что, если всегда и всем поступать по совести, грузовики с грузом 200 (условное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах Российской Федерации при перевозке тела погибшего) по Североморску не пойдут до тех пор, пока Россия не вступит в войну, а на кладбищах не нужна будет трибуна для «представителя главы государства».
И да. Спасибо, что в родном гарнизоне погибших моряков сегодня не будет «Ласкового мая». Нам всем надо помнить, что «она утонула».
