30 декабря: С надеждой на «пятую колонну»

Бурные и даже истеричные поиски «пятой колонны» представителями охранительного лагеря производят двойственное впечатление.

С одной стороны, в них чувствуется неуверенность в прочности существующего режима и почти уже нескрываемое ожидание пресловутого «удара в спину». И действительно, если режим так устойчив и популярен в народе, так монолитен и так перспективен — почему бы не смотреть на оппозицию с равнодушным спокойствием? Собака лает, караван идет, беспокоиться не о чем — разве не так? Но беспокойство-то явно есть, причем внутри каравана!

С другой стороны, не оставляет ощущение, что искателей «пятой колонны» или сознательно отправляют искать черную кошку в темную комнату, где её заведомо нет, или же они сами боятся заглянуть в нужное помещение — ближний-то круг Путина априорно исключен из любых подозрений. А ведь удар в спину может нанести только тот, кто имеет возможность подойти к вождю максимально близко.

Любой объективный разбор всякой случившийся в последние десятилетия революции или смены режима неизбежно приводит исследователей к выводу, что без раскола внутри правящей элиты никакие перемены были бы невозможны.Более того, сам затертый штамп про «пятую колонну» отсылает прежде всего в глубокий тыл обороняющейся стороны.

Тем удивительнее, что «пятой колонной» снова и снова объявляются те, кто вовсе и не думает скрывать своего негативного отношения к существующему режиму и вполне открыто атакует его. Оппозиционные политики, публицисты и гражданские активисты, а также внешние враги всех мастей — все они могут быть первой, второй, третьей или четвертой колонной, открыто и явно атакующей существующий режим. Но искомая пятая колонна по определению должна быть в самом тылу режима и нигде больше.

В самом деле, так ли опасны в практическом смысле сидящий под домашним арестом Навальный или невъездной Ходорковский? Что могут противопоставить мобилизованному и сплоченному вокруг лидера обществу ярославский депутат Борис Немцов, экономист Сергей Гуриев, писатель Борис Акунин или сатирик Виктор Шендерович? Чем страшны оппозиционные партии, которые упорно не регистрируют или «либеральные СМИ» со своими аудиториями, которые совершенно несопоставимы с аудиторией государственных СМИ?

До тех пор, пока режим действительно устойчив и популярен — ровным счетом ничего. Тогда в чем же причина непрекращающейся истерики охранителей — если не брать в расчет освоение бюджетов непосредственными исполнителями?

Все вышеперечисленные персоналии и структуры, а также еще сотни и тысячи оппозиционных активистов становятся опасны для режима только в том случае, если в решающий момент какие-то внутренние силы посчитают правильным для себя, пусть даже и в тактических целях, объединиться с ними. Рассуждая в «колонном» дискурсе — если реальная пятая колонна ударит в тыл своим же и откроет ворота в цитадель для колонн, наступающих из вне.

Есть ли в глубине путинского режима «пятая колонна»? Это по сути самый главный вопрос момента. Возможно, сверхбдительный надзор за оппозицией под крики о «пятой колонне» — это в большей степени попытки напугать потенциальных недовольных внутри режима и максимально затруднить их координацию с несистемной оппозицией, создать фоновый шум, из-за которого никто никого не сможет услышать.

Понятны и движущие силы этой истерии — это те персоналии внутри нынешней власти, которые вполне осознают отсутствие каких-либо перспектив лично для себя вне сложившегося порядка вещей и готовы на все, чтоб только нынешний порядок вещей существовал как можно дольше.

Невольно встает вопрос о том, нужны ли массовые уличные акции в такой ситуации и какой от них смысл? То, что власть испытывает перед ними такой суеверный страх, заставляет интуитивно считать их важными и полезными. Но, возможно, страх вовсе не суеверный. В 21 веке «дворцовые перевороты» действительно невозможны — во всяком случае, в странах условного первого и второго мира. Для легитимизации нового режима в глазах мирового сообщества и прежде всего в глазах населения смена власти по умолчанию должна сопровождаться массовым недовольством, явно и недвусмысленно демонстрируемым. Кроме того, даже придворные заговорщики так или иначе будут вынуждены прикрываться какими-то оппозиционными лозунгами, объясняя свой выбор.

Здесь мы и подходим максимально близко к тому, чего действительно боится Путин и «зашкваренная» часть его окружения.

Возможно, массовые уличные акции и связанные с ними инциденты кажутся им тем самым предлогом, которого ждет гипотетическая «пятая колонна», притаившаяся в тылу. Уличная активность позволяет не просто отстранить от власти надоевшего автократа, но сделать это как бы «по просьбам трудящихся», на фоне или после бурных и кровавых уличных эксцессов, воспользовавшись ими как поводом.

Отсюда и вполне логичная стратегия власти. Во-первых, не допускать массовых выступлений и беспорядков. Во-вторых, максимально усложнять коммуникацию между разными стратами общества и прежде всего — между пугливой чиновничье-олигархической фрондой и несистемной оппозиций. Для этого несистемную оппозицию в лице её лидеров (в том числе и тех, кто считается таковым по старой памяти или на всякий случай) надо максимально маргинализировать и постоянно контролировать, а лучше — изолировать физически. В-третьих, сделать невозможным даже самые предварительные сепаратные переговоры между недовольной Путиным частью элиты и внешним миром. В-четвертых, максимально дискредитировать любую и всякую оппозиционную идеологию, сделать её лозунги и идеологию преступными в глазах населения. Как мы видим, власть пытается приравнять оппозицию курсу Путину к «фашизму» и «шпионажу».
Так какой же смысл уличной активности и есть ли он вообще?

К сожалению, узнать это можно только постфактум. Но в любом случае, она остается единственным шансом на изменения — без очевидных сигналов о нестабильности ситуации в стране и готовности общества к переменам даже ценой восстания, смена режима невозможна. Возвращаясь в «колонный» дискурс, мы должны построиться в колонны и с развернутыми знаменами пойти на штурм цитадели, надеясь не только и даже не столько на себя, сколько на на то, что кто-то там внутри все-таки откроет нам ворота, пусть даже и руководствуясь вполне шкурными интересами. Ну или хотя бы дрогнет и предпочтет спасать лично себя, а не режим — в смысле последствий особой разницы уже нет.