Относительность правды

Олег КАШИН, «Русская жизнь», 2007

I.

«Немецкие самолеты, — писала 18 сентября 1941 года в дневнике жительница ленинградского пригорода Лидия Осипова, — сбрасывали пропагандные листовки. Мы одну подобрали. Какое убожество, глупость и подлость. А главное, бездарность. «Морда просит кирпича», «Бей жида-политрука» и пр. И какой вульгарный и исковерканный язык. И не только на нас, интеллигентов, они произвели кошмарное впечатление. У всех настроение как перед смертью. Неужели же мы и здесь ошиблись, и немцы — то же самое, что о них говорит советская пропаганда… Иванов-Разумник высказал предположение, что это большевики, чтобы скомпрометировать немцев, под их марку выпустили листовки. Мы вздохнули с облегчением и опять стали надеяться на лучшее».

Даже на тех советских граждан, которые были настроены по отношению к немцам вполне лояльно, идиотский слоган про жида-политрука и его морду, которая просит кирпича, совсем не действовал. Очевидно, именно в силу своей несуразности этот слоган пережил своих авторов и по иронии судьбы широко известен до сих пор.

Ирония судьбы в данном случае заключается в том, что «морда просит кирпича», безусловно, не самое выдающееся достижение геббельсовского ведомства на Восточном фронте. Уже к 22 июня 1941 года типографии Германии напечатали 50 миллионов экземпляров листовок и брошюр, предназначенных для советского читателя. К концу войны общий тираж таких листовок и брошюр составлял 6 миллиардов экземпляров.

II.

Жаль, что их не переиздавали и засекречивали в Советском Союзе. Если бы немецкие листовки перепечатывались в школьных хрестоматиях, страна, вполне возможно, получила бы прививку от политтехнологий на десятилетия вперед. Вот листовка со Сталиным, ухмыляющимся на фоне тающего профиля Ленина. «Сталин изменил Ленину!» — заголовок. Далее цитата из сталинской клятвы («Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять всеми силами союз рабочих и крестьян») и пояснение: «Сталин заключил союз с вашими злейшими врагами, английскими и американскими капиталистами. Они бессовестно эксплуатируют рабочих и крестьян. Долой клятвопреступника Сталина!» (здесь и далее цит. по монографии Сергея Филоненко «Психологическая война на Дону», Воронежский государственный аграрный университет, 2006).

Или: на одной стороне листовки подлинное, цитируемое без искажений воззвание московского бюро ЦК партии большевиков, ноябрь 1916 года. «Отжившее свой век правительство является образцом бездарности и низости. Дворцовые интриги, захват власти проходимцами и изменниками, воровство, предательство и провокация стали обычным делом правящей шайки. Сейчас правительство стало на распутье: боится продолжать беспощадную бойню и боится заключить мир, потому что война поставила ребром вопрос об ответственности за нее — правительство боится революции». На обороте пояснение: «Ирония судьбы? Нет, повторение истории. Самодур — Николай Второй с его правительством из преступных министров — ничто в сравнении с безграмотным, необузданным живодером Иосифом Первым».

А вот листовка с портретами маршалов Тухачевского («крупнейший военный стратег и теоретик, организатор побед Красной армии в гражданской войне»), Блюхера («первый герой гражданской войны, создатель вооруженных сил Дальнего Востока») и Егорова («организатор многих побед Красной армии»). «Истинные герои гражданской войны, отдавшие лучшие годы своей жизни борьбе за трудовой народ, не могли бы быть друзьями и союзниками эксплуататоров — капиталистов Лондона и Вашинг­тона». Рядом три пустые рамки для фотографий с подписью «Но не все убиты!». Авторы листовки имеют в виду, что у Тухачевского, Блюхера и Егорова остались соратники в Красной Армии. «Эти люди рассчитывают на вас, они отлично знают, что вы ждете их призыва — призыва отечества!»

III.

Авторы немецких листовок не чужды самоиронии. На листовке, посвященной Илье Эренбургу, — целый комикс: вот немецкий солдат несет на блюде отрезанную женскую грудь, вот немец бросает троих орущих младенцев в колодец, вот — отрезает нос застывшему в странной позе красноармейцу, а вот скачет лошадь, к хвосту которой за бороду привязан умирающий старик. Внизу, правда, подпись: «Илья Эренбург мечтает, что Красная армия настолько глупа и этому верит. Неужели ты настолько глуп?!» Видимо, на тех, кто «не настолько глуп», рассчитаны фальшивые вырезки из советских газет: рядом с настоящими статьями о социалистическом соревновании и проблемах угольной промышленности короткие очерки под вполне советскими заголовками «Наш народ не допустит», «После войны я вернусь домой», «Слишком часто нам врали» — о том, как здорово живется советским людям в немецком плену.

Тема счастья в плену — ключевая во всей пропаганде, ориентированной на Красную Армию. Каждая листовка помимо пропагандистской нагрузки служит «пропуском для перехода на сторону германских вооруженных сил», хотя зачем нужен пропуск — непонятно, переходить можно и просто так: достаточно поднять руки и воскликнуть «Сталин капут!» или «Штыки в землю!». Последнему лозунгу соответствует зачем-то публикуемый на каждой листовке логотип с аббревиатурой ШВЗ — треугольничек с нарисованным штыком, утыкающимся во что-то черное.

Потенциальных перебежчиков агитировали не только листовки, но и целые книги: например, иллюстрированная «Для них уже кончилась война…» — фотокомикс, явно предвосхитивший послевоенные работы Ивана Пырьева. Испуганные красноармейцы с поднятыми руками на второй же странице превращаются в счастливых крестьян, пляшущих под гармонь, разбредающихся парочками по сеновалам, вкусно обедающих («Питаемся сытно и вкусно. Нам говорили, что у немцев голод, — сейчас смешно об этом вспомнить»), а потом выходящих на работу — трактора, кузницы, стройки («Своей работой поможем победить большевиков»). На последней странице фотография с подписью «Дружным смехом ответили они на вопрос — не хотите ли вы снова вернуться в сталинский рай?» На фотографии пятеро молодых людей в советских гимнастерках, смеются.

Серия листовок «Дома тебя ждет работа!» («Чем раньше ты перейдешь к нам, тем скорее кончится война») выполнена в стилистике масскульта шестидесятых: фабричная труба, трактор, верстак нарисованы как живые существа, у них есть носы, глаза и руки. Руки машут читателю, призывая его «вернуться к работе».

IV.

Если не знать, что происходило тогда в Европейской части СССР на самом деле, немецкие листовки складываются в невероятно причудливую картину. Может быть, это просто предвыборная борьба, выборы какого-нибудь губернатора, во второй тур которых вышли Сталин и Гитлер? Брошюра «Кто Адольф Гитлер?» выглядит так, будто ее читателям предстоит сделать судьбоносный выбор, и авторы брошюры призывают их голосовать за Гитлера. «Адольф Гитлер — это воплощение силы и мощи, доброты и справедливости! Мы его любим больше собственной жизни! Адольф Гитлер — величайший гений всех времен!» Несколько разворотов гитлеровской фотолетописи: Гитлер среди крестьян («Он не упускает ни одной возможности, чтобы не побывать в их среде и не поговорить с ними об их делах»), Гитлер среди молодежи («Во всем мире нет более свободной и более счастливой молодежи, чем в Германии. В Германии дети не испытывают нужды, как это можно наблюдать в странах капиталистического и жидовского гнета»), Гитлер на фронте («Часто Фюрер неожиданно появляется на фронте, чтобы лично ознакомиться с боевой обстановкой и жизнью солдат»).

Или вот такая листовка: «Гитлер — освободитель от сталинского колхозного ярма. Значит — Гитлер друг крестьянина! Чего же ждать? Пойду к Гитлеру!»

V.

«Колхозное рабство кончилось! Свое хозяйство — на своей земле!» Это уже ключевая пропагандистская установка для мирного населения. «Позади — голод и нищета в колхозе! (над покосившимися избушками темная ночь, в небе горит черная звезда с надписью «СССР») Впереди свободный труд на своей земле! (избушки уже отремонтированы, поле вспахано, парень в картузе и с косой на плече машет рукой восходящему солнцу)».

Правда, уже в первые месяцы оккупации гитлеровцы столкнулись с, очевидно, неожиданным для них обстоятельством: оказалось, что из всех имеющихся форм устройства крестьянской жизни колхозная — наиболее эффективна и управляема. Уже к середине 1942 года тональность листовок на колхозную тему заметно меняется. Немцы пишут теперь о «новом колхозном порядке», благодаря которому крестьяне «будут иметь себе и своим детям несравнимо лучшую жизнь, чем при колхозном ярме». Уточняется: «Всякое беспорядочное отменение колхозного строя принесет вам только вред. Ждите, скоро и в ваш район приедет немецкий начальник земельного отдела, который вас ознакомит с новым аграрным порядком и будет давать распоряжения, что надо предпринимать. Продолжайте работу до его приезда без перерыва по-старому».

Зато — свобода. «Вы свободны! Избавлены от 24-летней ужасающей кабалы — от сумасшествия ложного учения коммунизма, — от нравов, разлагающих семью, от насильственных систем коллективизации, стахановщины и каторги, от эксплуатации партийными заправилами, большевиками и жидами, от вечного надзора и террора НКВД!»
Новая жизнь — новая во всем. Вот-вот русские дороги превратятся в немецкие автобаны. На листовке два рисунка: развязка на автобане и мужчины и женщины с лопатами, которые строят автобан где-то в России. «Хорошие дороги включат вас в состав великой новой Европы!» Слово «Евросоюз» еще не придумано, но объединенной Европе посвящены многие листовки. «24 года он (Сталин) орал — пролетарии всех стран, соединяйтесь! И вот они соединились!»: колонна солдат под флагами всех стран оккупированной Европы преследует трусливо скукожившегося Сталина. «Высшие достижения русского народа связаны с теми периодами его истории, когда он связывал свою судьбу с судьбой Европы… Большевизм отгородил русский народ непроницаемой стеной от Европы, стремился изолировать нашу родину от передовых европейских стран. В союзе с германским народом русский народ должен уничтожить эту стену ненависти и недоверия, должен построить новую счастливую Родину в рамках семьи равноправных и свободных народов Европы». Это уже из открытого письма генерала Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом».

VI.

Еще одна важная задача геббельсовского ведомства — информационная поддержка, оказываемая угону советских граждан в Германию на работы. «Твой труд в Германии — уничтожающий удар по большевизму!» На фотографиях улыбающиеся женские лица, подписи — цитаты из писем. «Нам нравится в Германии, приезжайте вы тоже сюда, будем вместе работать». «Я люблю свою родину и знаю, что не могу лучше послужить ей, как работая в Германии».

«Германия — страна порядка, чис­тоты и труда. Твоя работа во время войны должна быть направлена к одной цели — уничтожению большевизма и капитализма. Нелегко дать вам представление о работе и жизни в Германии — ведь вам знакомы только большевистский террор, бесчеловечная стахановская система и неусыпная слежка чекистов. И здесь много работают, но работа эта — не подневольная! В чистых, светлых помещениях стоят машины самого современного типа, остроумные приспособления которых предохраняют рабочих от несчастных случаев. Каждому дается работа по способностям и познаниям».

Специальный буклет для женщин. «Тяжела была ваша доля при царе, помещиках и капиталистах. Еще тяжелей и безнадежней стала она при большевиках. Чего только вам не наобещали, а во что обратили вашу жизнь? С гордостью утверждают, что при большевиках тысячи женщин получили высшее образование. Тысячи! Даже если бы это были сотни тысяч, это до смешного мало. Ведь вас приблизительно 100 миллионов. Ваши большевистские палачи знают, что идеалы, которые они только обещали, полностью осуществлены Адольфом Гитлером. Они знают, что в Германии женщине так же, как и мужчине, открыты двери во все профессии. Когда убийца Сталин увидел, что он не в силах сдержать стихийный размах подлинного социализма Гитлера, им было приказано уничтожить все ваши запасы. Приказано сжечь города и деревни, чтобы у вас не было крыши над головой. Приказано взорвать все фабрики, чтобы вы не смогли заработать свой хлеб насущный. Сталин предпочтет видеть вас всех мертвыми, чем узнавшими правду и понявшими подлинный социализм новой Германии». На обороте маленький фоторепортаж о женском труде в Германии. Фотографии медсестры, модельера, актрисы, спортсменки и секретарши. «В Германии каждая женщина, если она старательна и способна, может достичь высокого положения!»

VII.

Можно долго спорить о том, на что похожи немецкие листовки времен войны — на «Правду» семидесятых, перестроечный «Огонек», газету «Не дай Бог», современную программу «Время» или сайт «Назлобу.ру». Исторические параллели — игра интересная, но все же не более чем игра, а пропагандистские приемы всегда и везде одинаковы. Пропаганда — почти точная наука, и шесть миллиардов немецких листовок на Восточном фронте, очевидно, самый масштабный лабораторный эксперимент в истории этой науки. Результатами этого эксперимента сегодня пользуется весь мир, в том числе и Россия.

Геббельсу принято приписывать фразу «Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят». Фраза, конечно, красивая, но по крайней мере два недостатка у нее есть. Во-первых, не существует никаких документальных подтверждений тому, что Геббельс действительно ее произносил, а во-вторых — принципы геббельсовской пропаганды намного тоньше и сложнее этой, в общем, примитивной формулы. Ложь? А много ли ее в этих листовках с логотипом ШВЗ? Голод и нищета в колхозах — ложь? Правда. Надзор и террор НКВД? Тоже, очевидно, правда. Высшие достижения русского народа связаны с теми периодами его истории, когда он связывал свою судьбу с судьбой Европы? Ну да, а с какими же еще периодами? Тоже правда.

Многие такие листовки можно, смело раскавычивая цитаты, заверстывать в очередное издание «Архипелага ГУЛАГ»: ни читатель, ни, наверное, даже сам автор не заметит подлога, есть и текстуальные совпадения. Это обстоятельство, как известно, было одним из аргументов в пользу ярлыка «литературный власовец», которым уже сусловская пропаганда безуспешно пыталась заклеймить Солженицына. Пропагандистские клише, как матрешки, упаковываются друг в друга, и очень трудно, практически невозможно разглядеть в этом построении логический сбой.

Где больше правды — в брошюре «Для них уже кончилась война…» о счастье в немецком плену или в статьях Ильи Эренбурга и «Обыкновенном фашизме» Михаила Ромма? И то, и другое, и третье — пропаганда, в равной мере сочетающая в себе правду и неправду, преувеличения и недомолвки. Наше же к этой пропаганде отношение зависит не от пропорций правды и лжи в этих произведениях, а от совсем других вещей. Историческая неправота фашистской Германии бесспорна, и кому какое дело до того, что считавшееся в сорок втором «фашистской ложью» к восемьдесят седьмому стало «горькой правдой»?

В конце шестидесятых между либеральным «Новым миром» и консервативной «Молодой гвардией» случилась забавная полемика. Либералы утверждали, что эйнштейновская теория распространяется на все области человеческого знания, консерваторы возмущенно отвечали: «Как это на все? И на Великий Октябрь тоже? И на Ильича?» Время показало: относительно и в самом деле всё. Даже Октябрь и Ильич. Абсолютной правды не бывает, по крайней мере на земле. А любые попытки доказать обратное — всего лишь пропаганда.