Павел НИКУЛИН, специально для «Кашина»
«Бля, останавливай! Пиздилка!», – бодро скомандовал Айвазян водителю. Таксист послушно нажал на тормоз. Мы остановились недалеко от перекрестка на какой-то ночной пустынной симферопольской улице. Через дорогу на маленьком мостике над мелкой речкой или обычной канавой два гопника в кожанках били ногами какого-то несчастного мужика. Сделав максимально опасные лица и встав в боксерские стойки, мы с Айвазяном подошли к агрессорам. Тут стоит, наверное, рассказать, кто такой, собственно, Айвазян и что я делаю в Крыму.
Айвазян — антифашист и веган. Ему около 20, он молод, зол и собирается уезжать во Львов. Жить в стране, где орудует центр «Э», парню, который слышал о судьбе российских антифа, имевших по несколько ходок за плечами, не хотелось. Вообще-то он русский, и мне совсем не ясно, почему у него такое армянское прозвище.
Айвазян смешно пародирует Сашко Билого из «Правого сектора» и не расстается с баллоном со слезоточивым газом «ТЕРЕН-4». Такими радикалы во время революции в Киеве любили заливать милицию. Я название специально запоминал, чтобы парочку себе купить. Возможно, именно благодаря баллону Айвазяна я сейчас пишу эти строки, а не лежу в больнице Симферополя, потому что, кроме страшных лиц и боксерских стоек, я делать ничего не умею, дерусь плохо, а если и достигаю каких-то побед, то очень нервничаю, а также мучаюсь тошнотой и чувством вины.
Я приехал в Крым писать про проблемы русскоязычного населения.
— Пацаны, мы разберемся, пиздуйте, — небрежно скомандовал нам один из гопников пьяным голосом.
Ему было лет сорок, бухой и борзый, он направился в нашу сторону, приговаривая, что имеет полное право избивать «парнишку» со своего района, потому что он его давно знает. Он его знает, потому и может бить, так он говорил — знакомого можно бить ногами, даже если жертва лежит в пыли, слезах и слюнях.
– Вы что, самооборона? — резко спросил второй агрессор, не прекращая пинать свою жертву. – Идите нахуй отсюда и самообороняйтесь где-то в другом месте!
Не знаю, чем закончился бы этот разговор, но, как я уже говорил, у Айвазяна был баллончик, поэтому он просто вытянул руку, молча нажал на кнопку. Белое облако окутало голову стоявшего к нам поближе мужика. Он упал, оборвав свой пьяный наезд на полуслове.
Пока он беззвучно ерзал, Айвазян залил газом второго гопника. Тот выставил руки перед собой, но все равно глубоко вдохнул едкое облако, прошедшее сквозь пальцы, и сделал шаг вперед.
— Мужик, лучше бы ты не двигался, — постарался как можно более устрашающе сказать я.
— Я не понял? – удивленно обратился то ли ко мне, то ли к Айвазяну оставшийся стоять гопник и потер глаза.
Этого делать было совсем не нужно. Едкий газ, скондесировавшийся на пальцах непонятливого мужика, заставил его забыть родной язык. Мужик взвыл и упал на бок.
— Вставай, отец, — скомандовал я скулящей, видимо по инерции, жертве.
Видок у избитого был тот еще — сопли, слюни, слезы, дорожная пыль, а еще, кажется, он обоссался. Между ног было мокрое такое пятно. Поэтому трогать его не хотелось совершенно, но хотелось уже завершить начатое, поэтому мы с Айвазяном хором требовали от него: «Вставай, мужик! Иди домой! Ты свободен!». Наконец он сфокусировал на нас взгляд, приподнялся на руки и начал что-то зло бормотать.
— Иди домой! – еще раз скомандовал Айвазян.
— Кто «Тереном» пшикает? – выговорил с трудом избитый.
— Иди домой, а? – попытался успокоить встающую жертву я.
— Кто, бля, «Тереном» моих братушек положил? – начал подниматься явно недовольный чудесным спасением мужик. Братушки, на славу создателям баллона, еще скулили. Я приготовился, если что, бить встающего обоссыша по голове ногами.
– Лучше не вставай, – грозно сказал я и крепко сжал кулаки, а Айвазян просто пожал плечами и снова нажал на кнопку баллона. Жертва свернулась клубком
– Ебантяи, – расстроенно бросил он по пути к машине.
На следующий день мы узнали, что не просто напали на троих местных жителей, а обидели трех уважаемых старых фанатов симферопольской «Таврии». Наш друг-антифашист так и сказал: «древние таврические хулиганы». У этих таврийцев (мы, конечно же, прозвали их тут же «истинными таврийцами») была традиция — выпивать по выходным и бить друг друга до слез и соплей.
Вот в такую забавную историю превратилась наша с Айвазяном искренняя попытка встать на защиту русскоговорящего населения Крыма. Морали в ней нет никакой, кроме очевидной — всегда носите с собой баллон.
