@Russia_calls специально для «Кашина»
Ситуация вокруг 57-й школы с каждым днём только увеличивает непонимание и шок у сторонних наблюдателей. Всё больше людей признаются, что стали жертвами неравных интимных отношений и домогательств со стороны нескольких учителей 57-й. В том числе, однополых. Они уже вынуждены рассказывать об этом публично, потому что все свидетельства не признает директор школы Менделевич, поддерживаемый частью «коллектива» школы, среди которых его родственники (спрашивается, что почему вообще аж три его родственника находятся в руководстве бюджетного учреждения). Не верят жертвам и многочисленная часть публики.
Пока директор приближается к реальному обвинению в покрывательстве домогательств и педофилии, более 400 человек подписываются в его поддержку на митинге. Пока реальные жертвы, превозмогая страх, пишут признательные посты в Facebook, по-соседству с ними люди с приятными аватарками трясутся от колонок на сайте Life.ru, постов журналистов из своей же среды и аббревиатуры «СК».
Не очень хочется обобщать, сваливая в одну группу несколько тысяч родителей, учитель и выпускников из 57-й школы. Но образ у этой виртуальной группы такой — прогрессивная высоколобая публика, ездящая в Европу (в крайнем случае, в Израиль) и всего два месяца назад репостившая посты эмансипированных женщин в рамках акции #янебоюсьсказать. Теперь эта виртуальная группа трясётся от возможных упоминаний на федеральном телевидении. Внутри неё сторонники сохранения директора Менделевича и молчания побеждают тех, кто хочет кардинальных перемен и открытости. Если бы обитатели 57-й школы регулярно смотрели телевизор, а не только отрывки из передач Киселёва и НТВ, то в списке страхов появился бы и Андрей Малахов с «Пусть говорят».
Самый яркий эпизод — Меерсон пьёт водку и курит, рассуждая о СССР
Среди российских ток-шоу выше «Пусть говорят» есть только «Прямая линия» Путина. Но ток-шоу Путина выходит раз в год, а Малахова — четыре раза в неделю. По постоянству высоких рейтингов с «Пусть говорят» могут соперничать только программы «Время» и «Вести». Сосед по жанру — Борис Корчевников на «Россия 1» — менее успешен. Да и от народа москвич-интеллигент Корчевников кажется дальше, чем провинциал Малахов.
Слава у шоу Малахова больше скандальная. Но при всех недостатках (вроде политической цензуры и базарности) оно стало самым популярным местом обсуждения современных проблем и трагедий России. Независимо от пола, возраста, географии, национальности на шоу проверяют ДНК (когда муж не верит жене, что ребенок от него), спасают наркоманов, скорбят о погибших в авиакатастрофах. ДНК проверяли у русских и национальных меньшинств, у жителей сел и городов, у неизвестных селян и телезвёзд. Это плохая, скотская, пошлая, но единая Россия.
Очень важно — сообща показать, обсудить и осудить проблему. Измерить нельзя, но шоу Малахова было самым мощным на телевидении агитатором против, например, спайса. Будешь употреблять спайс, тебя снимут на камеру и покажут в позорном состоянии. Будешь зачинать ребенка втайне от мужа, твою измену раскроют с помощью ДНК-теста. Большие криминальные события тоже попадают в передачу. К примеру, миллионы людей узнали шокирующие бытовые подробности преступлений банды Цапков именно оттуда.
Исключение — у Малахова нет передач про политиков, высокопоставленных чиновников и их семей. О тех, о ком на «Первом канале» либо хорошо, либо никак. Но когда-нибудь и про семью президента расскажут, нет сомнений. Это как раз своеобразный показатель в современной России, кто народ, а кто не народ. Если люди вашего слоя появляются в «Пусть говорят», то вы точно часть народа.
Вечная проблема вмешательства журналистов частную жизнь, конечно, затрагивает и шоу Малахова. Неприличные в этом отношении вещи там тоже случались. Но всё-таки обычно герои сами приходят в студию. Часто они жертвуют своей репутацией, получая час ужасной славы. В тех случаях, когда речь идёт о важных проблемах, их позор спасает других. Только на первый взгляд «Пусть говорят» пропагандирует нравственное разложение. На самом деле оно его критикует.
По сравнения с неизвестными жителями сёл главный фигурант скандала вокруг 57-й школы Борис Меерсон — человек вполне публичный. Кроме работы заместителем директора, он снялся в документальном фильме «Моя Перестройка» 2010 года. Ничего интересного в этой картине для отечественного зрителя нет. Самый яркий эпизод — Меерсон пьёт водку и курит, рассуждая о СССР, в маленькой бедной квартире, где живет с женой (тоже учитель в 57-й школе, что тоже разжигает непотребство нынешней ситуации) и ребёнком. Образ очень неприглядный — не плейбой. Кстати, показное распитие спиртного подтверждает другое обвинение, выдвинутое в адрес историка в потоке фейсбучных постов — пьянство якобы во время похода со школьниками. Войти в студию и связать два слова у него получилось бы лучше, чем у деревенского безработного.
Меерсон эмигрировал в Израиль (откуда, кстати, есть выдача). В студию «Пусть Говорят» он не придёт. Не придут и другие представители 57-й школы, которые устраивают митинги и собирают подписи за Менделевича. И это, безусловно, их право.
В России тысячи школ и миллионы связанных с образованием людей. Вряд ли кто-то будет спорить, что сексуальные домогательства случаются не только в центре Москвы. Такой громкий скандал — отличный повод обсудить проблему на национальном уровне. В каждом доме и в каждой школе. Ведь несовершеннолетние в случае домогательств оказываются в самом худшем положении — они зависимы от учителя, боятся или просто не знают, как сказать об угрозе взрослым, могут быть восприняты фантазёрами. Даже добровольность и инициатива со стороны детей не гарантирует, что им не будет нанесена психологическая травма. Обсуждение даст сигнал — такие интимные отношения неприемлемы и будут жёстко караться.
Представители 57-й называют школу одной из лучших в Москве, а значит и в стране. По логике, лучшая школа — пример для остальных. Является ли она передовой в 2016 году — вопрос спорный, который пусть обсуждают специалисты. Но первые строчки в рейтингах обозначают, что она (была) пример для остальных.
И какой же пример подаёт окружение 57-й школы? Что это окружение своими действиям и словами говорит нам всем? Плевать на то, что более 10 человек стали жертвами, плевать, что были два аборта, плевать, что более 10 лет администрация школы закрывала на это глаза. Нам важнее престиж, нам важнее статус, нам важнее молчание, нам важнее считать свои лица приятными. Нам неважно, что кому-то не повезло понравиться не молодому курящему историку. Пусть такие невезучие появляются и дальше, главное, не трогайте наше самолюбие.
Они так считали и раньше, когда затыкали журналистов, пытавшихся рассказать о об этой грязи в «Большом городе», догабреляновских «Известиях» и журнале «Gala».
В свежем сентябрьском номере журнала «Tatler» 57-й школе посвящены целых три страницы. Ироничный заголовок («Костёр амбиций») и рисованная иллюстрация, текст о том, почему в 57-й учатся внуки Голодец и Каннера (глава РЕК), дети Шувалова, Дворковича, Куснировича, Дерипаски и совладельца «Жан-Жаков». В нём комментарий креативного продюсера телеканала «Дождь» Монгайт: «Нетворкинг они формируют не нуворишеский, а интеллигентский, старомосковский». Познавательно для непосвященных.
Но интересно другое. В большой специальной части «Татлера» про образование 57-я школа — чуть ли ни единственная не англосаксонская. Ещё колонки об образовании Лизы Песковой и Антона Немцова — взгляд из Франции и МФТИ соответственно. Остальное — информация и реклама о британских или американо-русских учебных заведениях. Есть такие частные школы в Подмосковье — по виду как в американских фильмах, а английский язык изучается как второй родной. Журнал-рупор российской колониальной элиты как бы даёт выбрать — государственная 57-я или частная англоязычная школа.
Аудитория журнала «Tatler» хочет быть частью западного мира. В ту же сторону смотрит и окружение 57-й. Являются ли они часть Запада?
Если бы 57-я школа находилась в Лондоне, скандал был бы уже на первых полосах британских таблоидов. Если бы 57-я школа была в Вашингтоне, в Facebook уже бы шла акция в защиту всех американских школьниц, которые пострадали от учителей. Даже Обама бы твитнул твит в поддержку акции. Правда, в США отношения между детьми преподавателями не редкость — в СМИ ежегодно появляются новости о нескольких сотен таких случаев. Но ведь 57-я не просто школа, а престижная школа. Нельзя не вспомнить и банальное — западную традицию руководителей сразу же уходить после проколов, даже необязательно личных и трагичных.
умные самодовольные речи, но циничная, грязная и подлая изнанка
Известность, престиж школы могли дать ход общественному обсуждению проблемы не только среди людей с Бульварного кольца. Но не дало. В общественном совете при департаменте образования Москвы заявили, что планируют отослать в школы план урока, где детям расскажут, что делать, если их права нарушают взрослые. Вряд ли к этому уроку серьёзно отнесутся работники школ, сами школьники и тем более родители.
Встаёт вопрос, какая Россия лучше? Россия Андрея Малахова — пошлая, скотская, трагичная, но открытая, готовая на многомиллионную аудитория поднять и обсудить проблему. Или Россия 57-й школы, у которой приятное лицо, умные самодовольные речи, но циничная, грязная и подлая изнанка, которую в первую очередь стремятся спрятать и замолчать.
Или так. Какая из этих Россий ближе к Западу? Вы-то, наверно, думали, что общество школы внутри Бульварного кольца, откуда каждый год уезжают за границу выпускники? А вот, похоже, и нет.
