От Кашина: После полугодового перерыва мы продолжаем публиковать книгу Люка Хардинга «Государство-мафия» в переводе друга нашего сайта Ирины Сисейкиной. Книга публикуется с разрешения автора, то есть перед вами единственный легальный перевод Хардинга.

Первая глава доступна тут, вторая тут, третья — тут, четвертая — тут, пятая тут, шестая тут.

Глава 7
КГБ! Предъявите бумаги!

 

Ресторан «Бистро», Большой Саввинский переулок, Москва

13 января 2009 года 

«Новости из России – это анекдот». 

Малькольм Маггеридж, «Зима в Москве». 

Если считать со времен большевистской революции, то я – восьмой штатный корреспондент, который пишет для Guardian из России. Мои предшественники – весьма достойная компания. Первым был Артур Рэнсом, больше прославившийся своими рассказами для детей. Рэнсом проживал в одной квартире с членом Политбюро Карлом Радеком, играл в шахматы с Лениным и имел страстный роман с секретаршей Льва Троцкого, на которой в итоге женился и которую увез к себе в Британию. (Об этом я узнал от Мартина Уокера, еще одного моего предшественника, который работал в Москве в восьмидесятые). Вторым корреспондентом Guardian – тогда, естественно, газета называлась Manchester Guardian – был Малькольм Маггеридж, он проработал в Москве с 1932 по 1933 год.

И именно с Маггериджем я ощущаю невероятное родство. В предисловии к его книге «Зима в Москве» Майкл Эшлиман пишет: «… предполагалось, что Маггеридж будет положительно описывать тот дивный новый мир, который строили Советы. В конце концов, он был сын депутата-социалиста, родственник Фабиана Уэббса и корреспондент либеральной газеты. Однако, напротив, Маггеридж ужаснулся увиденному. В Советах царила тирания, цензура, лицемерие, жестокость, нищета – все то, что Андре Жид в послевоенном сборнике эссе разочаровавшихся экс-коммунистов «Падший бог» назвал «великим обманом».

Маггеридж специфическим, только ему свойственным образом высмеивал западных журналистов, которые, словно тайно сговорившись потакать великому обману, отсылали домой пропагандистские депеши из России и игнорировали или приуменьшали ужасы сталинских времен. В начале 1933 года Маггеридж сумел обойти цензуру и описал голод на Украине и Северном Кавказе, разразившийся по вине Сталина. Он задокументировал факты умышленного геноцида советских крестьян – фактически в результате массового убийства, спланированного и одобренного правительством, было уничтожено четырнадцать с половиной миллионов человек.

Маггеридж секретно переправил свои репортажи в Guardian через британскую дипломатическую почту. Газета напечатала их – хотя и без особой охоты – в марте 1933 года. Реакцией на эти статьи стала ярость. На западе разоблачения Маггериджа встретили с большим недоверием, его обвинили во лжи. Более он не смог работать журналистом – так как нарушил консенсус либералов, которые, как он писал, по-прежнему весьма снисходительно наблюдали за экспериментом коммунистов под лидерством Сталина. Он был вынужден уйти из Guardian. И он больше не мог возвращаться в Советский Союз.

Давно распроданная книга «Зима в России» была написана в 1934 году – по возвращении Маггериджа из СССР. Он дает острую сатирическую оценку западным журналистам, которые сознательно игнорировали ужасы и голод сталинских времен – чудовищные преступления в истории человечества – и обманывали читателей, рисуя выдуманный образ советского режима. Маггеридж также едко отзывался об интеллектуалах левого толка, которые стали жертвой этого обмана.

С особым сарказмом он описывал Уолтера Дюранти, корреспондента New York Times, лауреата Пулитцеровской премии. Дюранти появляется в его романе в образе персонажа Джефферсона. Это квинтэссенция «полезного идиота». В своих репортажах для Вашингтона Дюранти отрицал сам факт голода – именно он помог убедить Рузвельта признать на дипломатическом уровне одиозный тиранический режим Сталина.

В своем предисловии Маггеридж пишет о «положении иностранных журналистов в России и том, в каком виде новости из России попадают во внешний мир».

Он сообщает:

«Конечно, существует жесткая цензура, но не всем известно, что иностранные журналисты, работающие в Москве, находятся под постоянной угрозой лишения визы и, соответственно, потери работы. Они вынуждены соглашаться (и большинство на это идет) на урезание информации до такого объема, который – по их мнению – не вызовет недовольства диктатуры пролетариата. В ином случае им грозит длительная травля». 

Такая травля, по словам Маггериджа, может варьироваться от «утомительной волокиты» в получении визы до «тюремного заключения и ссылки друзей и родственников, которые, к своему несчастью, оказались советскими гражданами».

Он добавляет:

«Результат прост: новости из России – это анекдот, их пишут люди, выдрессированные долгим пребыванием в Москве… те же, кто хотел бы сказать больше, чем дозволено, вынуждены по причинам личным и вполне объяснимым сохранять благоразумие и осмотрительность. Нет даже ничего необычного в том, что агенты советского правительства оказывают существенное давление на редакции изданий, если корреспонденты работают, по их мнению, неудовлетворительно». 

Маггеридж также упоминает о «повсеместном присутствии» ОГПУ. ОГПУ – секретная полиция Сталина – предшественник КГБ и сегодняшней ФСБ, бывший босс которой Владимир Путин ныне правит Россией. Я знаю, о чем говорит Маггеридж. Спустя восемь десятилетий изменилось совсем немногое.

Приглашение оказалось неожиданным. Январь 2009 года. Звонит мобильный. На линии Артем Артемов – помощник русского миллиардера Александра Лебедева. Артемов спрашивает, не желаю ли я отобедать с Александром. Неделей ранее я написал для газеты Observer благожелательный отзыв о Лебедеве – бывшем депутате Госдумы и российском медиамагнате. Guardian сообщает, что Лебедев ведет переговоры с лордом Ротермиром о возможной покупке убыточной лондонской газеты Evening Standard. Прочем, похоже, переговоры зашли в тупик, и сделка по Standard сорвалась.

До этого я дважды пересекался с Лебедевым. Я был одним из многочисленных гостей на его сорок девятом дне рождения, который праздновали в обветшалом здании, где ютится его оппозиционная «Новая газета». Лебедев определенно не похож на среднестатистического олигарха: он, например, носит кеды, хотя и дорогие. Внешне он больше был похож на седеющего певца из старого бойз-бэнда, странствующего с шальным прощальным турне – в этом своем остромодном черном костюме с узким галстучком. Если я не ошибаюсь, еще в тот момент он носил на запястьях браслетики в стиле Гластонбери.

Вечеринка была скромная, как раз под общий мрачный настрой после экономического коллапса 2008 года. Не было девиц, танцующих на столах, не было шампанского. Вместо этого гости чавкали над тарелками с салом и опрокидывали стопки с водкой. Друзья и коллеги пропели поздравление, кто-то играл на аккордеоне. Среди гостей были журналисты и шпионы.

Предложение отобедать вместе кажется интригующим. Лебедев – не только бизнесмен с политическими амбициями, он еще и бывший агент КГБ. Он работал в советском посольстве в Британии в конце восьмидесятых. Мы договариваемся встретиться в модном бистро у его офиса – трехэтажного желтого современного особняка, расположенного неподалеку от Москвы-реки и Киевского вокзала. Я заказываю новозеландского ягненка, Лебедев – пасту с осьминогом. Ресторан, отделанный в пышном восточном стиле, пуст.

Лебедев говорит, что ему понравилась моя статья о нем. Я спрашиваю, почему сорвались переговоры о покупке Evening Standard. Что пошло не так? На безупречном английском, наклонившись над низким стеклянным столиком, Лебедев мягко отвечает:

— Переговоры не срывались. — И как бы между прочим добавляет, — В четверг я покупаю Evening Standard.

Я изо всех сил стараюсь сохранить беспристрастный вид. Но такая новость – бомба. Такое в журналистской карьере – исключительная редкость. Я сорвал большой куш.

История просто фантастическая – из нее можно было бы сделать отличный триллер про холодную войну. Юный советский шпион Лебедев работает в роскошном здании посольства в Кенсингтоне, его обязанность – прочитывать английские газеты. Каждое утро он листает Financial Times, Guardian и таблоиды в поисках малейшего намека на крах капитализма. Вообще-то таковых не находится. Он пишет дипломатические телеграммы и отправляет их в Москву – в Первое главное управление КГБ. Самые примечательные из них кладут на стол Политбюро. Лебедев сочинял депеши на темы, актуальные для века ушедшего, – кампания по ядерному разоружению, партия лейбористов – на тот момент оппозиционная, как и сейчас – и профсоюзные движения.

Когда WikiLeaks публикует тысячи секретных дипломатических телеграмм США, Лебедев окидывает их профессиональным взглядом, а позднее сообщает мне, что и сам писал сотни подобных депеш.

— Некоторыми можно зачитываться, как Чеховым. Другие же скучны, — рассказывает он про коммюнике, отправленные в США. Его собственные телеграммы до сих пор хранятся в пыльных архивах КГБ.

Спустя два десятилетия после его службы в Лондоне капитализм по-прежнему никуда не делся, хотя и не то чтобы сильно процветает. Советский Союз развалился. Зато собственные сбережения Лебедева приумножились. (В 2011 году журнал Forbes оценил его состояние в 2,1 миллиарда долларов – он оказался на 45-м месте среди самых богатых людей России). Я сижу за обедом и улыбаюсь. Новый владелец Standard – бывший вражеский шпион, который впервые начал читать свою газету во времена службы – на тот момент в звании подполковника — в управлении внешней разведки КГБ.

Позднее сын Лебедева Евгений вспомнит, как в детстве он часто гулял мимо здания, в котором теперь располагаются принадлежащие его семье издательства Standard и Independent. Раньше здесь, на Кенсингтон Хай-стрит, был магазин Barkers — всего лишь в нескольких сотнях ярдов от здания советского посольства, где работал Лебедев. Какой постмодернистский ход – Джон Ле Карре, с такой иронией писавший о временах холодной войны, мог бы отлично это обыграть.

Лебедев не желает обсуждать подробности исторической сделки, благодаря которой в январе 2009 года он станет первым российским олигархом, купившим британскую газету.

Он отказывается разглашать детали сложных переговоров с лордом Ротермиром — наследником империи Daily Mail, которого он панибратски зовет Джонатаном.

— Джонатан – очень хороший человек. Это наследство для него – бремя, а не любимое дело, — говорит он.

Лебедев всячески акцентирует мое внимание на том, что выделяется из толпы других русских олигархов, скупивших британские компании. У него нет ничего общего с Романом Абрамовичем – англофилом и владельцем ФК «Челси», говорит он, – или с Алишером Усмановым, еще одним соотечественником-миллиардером, который приобрел четвертую долю «Арсенала» — лондонского соперника «Челси».

— «Челси» – это просто машина для зарабатывания денег, — презрительно фыркает он. Себя он ставит существенно выше прочих супербогатых русских, коих считает сборищем жадных, необразованных, полуграмотных хамов. Жалуется, что они ни черта не понимают в ранней итальянской живописи. – Они не читают книг! Они не ходят на выставки! Они думают, что произвести впечатление можно только покупкой яхты.

Последний из медиамагнатов Британии также утверждает, что будет вести себя разумно и  исповедовать принципы невмешательства в газетные дела. Заявляет, что никак не будет влиять на редакционный курс Standard.

— Я повторяю снова и снова – было ты нетактично, если бы русский стал вмешиваться в британскую политику. Мое влияние будет равно нулю, — говорит он. Он сдержанно хвалит Гордона Брауна, которого британские избиратели год спустя выставят с Даунинг-стрит.

В Британии же никакой истерии по поводу покупки Лебедевым газеты Standard не наблюдается. Однако о том, что приобретение обошлось ему в один фунт, напишут на первых страницах газет и обыграют смешными заголовками. Один гласит: «Я из КГБ! Предъявите бумаги!». Когда я вспоминаю об этом моменте, Лебедев замечает: «Подобный юмор – это одно из лучших качеств британских медиа». Лебедев настаивает на том, что движим идеалистическими мотивами и далек от оппортунизма. Он с восторгом относится к Британии и к местным газетам и говорит, что в Соединенном Королевстве медийный климат гораздо мягче – в сравнении с ситуацией в России, где практически вся пресса и телеканалы оказались под колпаком у Кремля.

— И вот это англичане понять не в состоянии, — рассказывает он. – У меня в Британии полно друзей – в каждом социальном сословии. И все они говорят: «Эти проклятые газетенки». Попробуйте представить себе общество без свободной прессы. Именно эту мысль я и пытаюсь донести:  британская пресса – одна из наиболее серьезных гарантий того, что ваша бюрократия не погрязнет в коррупции и бездействии и не начнет уродливо разрастаться.

За обедом Лебедев заявляет, что покупка Independent не входила в его планы. Как и Standard, Independent переживает финансовые трудности. Но это издание больше соотносится с прогрессивными взглядами Лебедева и отвечает его интересу к немодным темам типа статей про Дарфур. Это газета, кажется, подходит Лебедеву больше, чем узконаправленная, порой шовинистическая газета Standard, которая входит в ту же категорию, что и реакционная желтая Daily Mail.

А в марте 2010 года Лебедев покупает у ирландских собственников Independent и Independent on Sunday. Последующий выпуск i – удешевленной мини-версии Indy – увеличивает число принадлежащих Лебедеву английских изданий до четырех. Он, конечно, не Руперт Мердок, чья британская медиаимперия начинает рушиться в 2011 году — после того, как Guardian публикует серию статей про преступную деятельность сотрудников его изданий, включая факты телефонного прослушивания частных лиц. Но влияние Лебедева на общественную жизнь Британии постепенно растет.

Лебедев начинает мне нравиться. У нас есть и кое-какие расхождения во взглядах: например, он был весьма недоволен, когда я написал в Guardian, что сотрудники «Новой газеты» не получают зарплату. (В 2006 году Лебедев на пару с бывшим президентом СССР Михаилом Горбачевым выкупил у сотрудников газеты 49% предприятия. В итоге зарплату всем выдали, а Лебедев заявил, что задержка выплат произошла в связи с финансовыми трудностями другого его детища — немецкой авиакомпании Blue Wings, ныне покойной).

Однако, в общем, он становится хорошим, надежным контактом.  Мы общаемся по телефону. Его британская медиаимперия растет — и я снова беру у него интервью. Я нахожу его весьма словоохотливым и умным, он для меня – источник забавнейших слухов, большая часть которых не подлежит печати. Он умеет выбить собеседника из колеи, непонятным образом прыгая от одной темы к другой: вероломные партнеры по бизнесу, глобальная коррупция, высшее общество Британии. Бывает, что он многословен до занудства. Но при всем этом он неподражаем, очарователен и открыт для общения. Что подкупает еще больше – это единственный миллиардер, которому я могу позвонить в любое время суток.

Как-то раз на Рождество он прислал мне бутылку кьянти. (Я отдал ее в местное благотворительное сообщество). На следующее Рождество я получил в подарок эксклюзивное издание «Лагуны» — стихотворения Иосифа Бродского, иллюстрированное настроенческими черно-белыми фото Венеции. Читаю строчки:

Адриатика ночью восточным ветром

канал наполняет, как ванну, с верхом,

лодки качает, как люльки; фиш,

а не вол в изголовьи встает ночами,

и звезда морская в окне лучами

штору шевелит, покуда спишь.

В отношении подарков в Guardian очень строгие правила. Но эти стихи я оставил себе.

Как и неугомонный космополит Бродский, Лебедев курсирует между двумя мирами и двумя языками – русским и английским. В Москве Лебедев скорее внутри политической элиты, нежели вне ее. Он живет на Рублевке – это эксклюзивная дачная колония российской столицы, облюбованная знаменитостями и политиками, включая Путина и Медведева. Как и прочие очень богатые люди, он определенно привлекает молодых женщин: его вторая жена – гламурная бывшая модель. Он определенно принадлежит к российскому истеблишменту и наслаждается всеми возможными привилегиями.

Но Лебедев представляет себя и как полуоппозиционную фигуру. В своем блоге он называет себя «капиталистом-идеалистом». (Там же он пишет о своем неверном понимании природы мирового капитализма, а заодно рассказывает, как вульгарные русские богачи веселятся на празднике в Сан-Тропе). Но действительно ли является он врагом мистера Путина? Британский журнал Private Eye предполагает, что Лебедев гораздо ближе к российскому правительству и его властным структурам, нежели сам желает демонстрировать.

Определенно правдой является то, что Лебедев аккуратен в высказываниях и избегает прямой критики в отношении российского правящего дуэта, гораздо охотнее он выказывает презрение в адрес жадных российских бюрократов – что очень напоминает то, как в старину осуждали бояр – то есть дворянство – но не царя. Он называет себя «лояльным оппозиционером» — человеком, мечтающим о реформах, но не о свержении российского правительства. Когда одна из его газет – «Московский корреспондент» — публикует материал о предполагаемом романе Путина с красивой олимпийской гимнасткой, Лебедев быстро закрывает газету. А с 2002 по 2007 год он – лояльный член прокремлевской партии «Единая Россия» и депутат Думы.

Но мне кажется, открытое спонсорство Лебедевым «Новой газеты» означает то, что он является ненадежной фигурой для существующей власти. Это издание — одно из немногих отважившихся критиковать Кремль. Газета продолжает писать на темы, которые медиа, находящиеся под контролем государства, предпочитают игнорировать – коррупция, права человека, преступления в Чечне и соседних республиках Ингушетии и Дагестане, темные делишки ФСБ. После убийства Политковской Лебедев объявляет награду в миллион долларов за информацию, которая поможет найти и арестовать киллера. Он звонит мне спустя несколько часов после убийства Маркелова, говорит, что сотрудники «Новой» страшно рискуют жизнью, волнуется за них, — считает, что журналисты должны носить с собой оружие.

По информации от журналистов «Новой газеты», Лебедев – это находка. Магнат-интеллектуал, да еще и озабоченный проблемами общества.

— В большинстве случаев российские олигархи привыкли отговариваться фразами «Мы ничего не можем сделать». Они проводят время в Куршевеле, пьют вино, едят икру и любуются, как девушки танцуют на столах, — рассказывает мне колумнист «Новой» Юлия Латынина. – Еще найдутся такие, кто скажет, что у нас все в полном порядке. – Она продолжает. – А Лебедев пытается хоть что-то сделать, чтобы в стране стало лучше. Но он понимает – если эти действия затронут тех, кто у власти, наказание будет неизбежным.

(Я познакомился с Латыниной на праздновании дня рождения Лебедева. Она пишет статьи о  коррупции и о загадочном нефтяном трейдере «Ганвор». Также она предполагает, что Россия планировала вторжение в Грузию задолго до самого конфликта. Я спрашиваю, все ли у нее в порядке.

— Все нормально, — отвечает она. — За исключением того, что господин Кокойты (лидер Южной Осетии) пытается меня убить. — На несколько месяцев газета предоставляет ей телохранителей.)

Журналисты из «Новой газеты» говорят, что в дела редакции Лебедев не вмешивается – хотя иногда, если с кем-то не согласен, он пишет свою колонку и излагает собственные взгляды. Я познакомился и с главным редактором газеты – Дмитрием Муратовым. Он говорит, что редакторы и Лебедев расходятся во мнениях по поводу природы российской власти.

— Мы полагаем, что коррупционная система России – это вертикаль, созданная лично Путиным, — говорит Муратов. – А Лебедев и Горбачев так не считают. Они полагают, что это недобросовестные российские чиновники не дают России превратиться в нормальную европейскую страну.

Муратов говорит, что уважает Лебедева. Но отношения с магнатом нельзя назвать близкими: они общаются формально, на вы. Когда я сталкиваюсь с Муратовым на круглом столе, организованном «Новой», я спрашиваю, почему нет Лебедева. Он отвечает: «Откуда же мне это знать?»

Остается загадкой, как умудрилась выжить «Новая газета» —  особенно если помнить о том, что Кремль продолжает сжимать тиски, в которые попали русские медиа, и учитывать общую медийную ситуацию — один американский дипломат заявляет, что русские «питаются из одного информационного корыта». После приобретения Лебедевым газеты Standard я провел целый день в редакции «Новой». Я спрашивал журналистов, почему издание все еще выходит – с завидной регулярностью продолжая метать стрелы в стоящих у власти.

Заместитель главного редактора Андрей Липский предлагает весьма убедительный анализ. По его мнению, газета играет на руку российскому правительству. Во-первых, говорит он, благодаря существованию «Новой» Кремль парирует заявления Запада об отсутствии свободы слова в России. Во-вторых, добавляет он, газета является источником правдивой информации для издерганных российских политиков, обреченных на изматывающую и долгую битву за должности, деньги и влияние. Эта газета гораздо лучше освещает происходящее внутри страны, нежели вся бесчисленная агентурная сеть ФСБ – обычно агенты сообщают своим начальникам лишь то, что последние хотят услышать.

— «Новую» читают в президентской администрации и во всех региональных правительствах. Ее читает Путин – или его помощники, — говорит Липский и жалуется, — они (правительство России) уничтожили уйму ценных источников информации, начиная с телеканалов.

В роли владельца газеты Лебедев преуспел больше, нежели в роли политика. Он долго бодался с мэром Москвы Юрием Лужковым – до тех пор, пока, в 2010 году, Кремль не сместил его с поста. В 2003 году Лебедев выдвинулся против Лужкова и проиграл. В сентябре 2008 Лебедев и Горбачев – который помог основать «Новую газету» — объявили о намерении основать новую социально-демократическую партию. Но проект провалился – в основном ввиду того, что любая политическая активность в России невозможна без одобрения Кремля, а также из-за отсутствия интереса у электората.

В телеграмме, отправленной из московского посольства США 10 октября 2008 года, говорится о том, что Лебедев отказывается примкнуть к новому оппозиционному движению «Солидарность» из-за присутствия Каспарова. По неким неясным причинам вместо этого Лебедев решает основать собственную партию. «Опросы показывают, что Лебедев и Горбачев не находят поддержки среди избирателей», — сухо замечено в телеграмме.

Политические амбиции Лебедева не оправдались, и он, похоже, развернулся в сторону Британии. Здесь, по крайней мере, он может общаться с ведущими политиками и прочими членами британского высшего света. У него в друзьях – Джорди Крейг, редактор Tatler, которого Лебедев назначает новым главным редактором Standard. Знаменитости блистают на его роскошном ежегодном благотворительном приеме в Хэмптон Корт. Хью Грант, Джоан Роулинг, Ванесса Редгрейв – его постоянные гости, выступает Элтон Джон. Сын Лебедева Евгений, проживающий в Англии, — заметная фигура на лондонской общественной сцене. (В 2009 году фото Лебедева-младшего с  вечеринки в Хэмптон Корт будут напечатаны в русской версии журнала Hello! – с бородой в стиле Романовых, в сияющих черных ботинках и траурном фраке он выглядит как опереточный граф).

Евгений – о нем отзываются как о человеке дружелюбном и скромном — берет в свои руки газетный бизнес отца. Осенью 2010 года Евгений получает британское подданство. Однако триумфальное выступление семейства Лебедевых впечатляет не всех. После покупки Standard и Independent на одном из приемов Евгений знакомится с принцем Уэльским – наследником британского трона.

— Мне было бы интересно  знать, что он думает о наших газетах, поскольку наши издания о нем писали. Или же услышать его мнение о нравственности или безнравственности журналистов. Но нет. Он задал лишь один простой вопрос: «Вы всю жизнь интересовались футболом?» — вспоминает Евгений. – И на этом все. Может, он принял меня за Абрамовича? Или решил, что все русские должны любить футбол…

Спустя несколько месяцев после приобретения Standard огромная бизнес-империя Александра Лебедева становится объектом нападок. Летом 2009 года он вызывает меня в свой московский особняк. Эта встреча – словно кадры из фильма о Джеймсе Бонде. Обстановка офиса говорит об уверенности и богатстве владельца. Хорошенькая девушка-секретарь в шелковом мини-платье встречает меня в лобби, в приемной висят картины эпохи Ренессанса. Меня провожают наверх – Лебедев, новый барон британской прессы, ждет меня на балконе. Тут не хватает лишь пушистого белого кота.

Лебедев сообщает: из «многочисленных источников» поступили сведения, что его вот-вот могут арестовать и отправить за решетку. Непонятно, говорит он, кто именно стоит за этим заговором. Но, по его словам, «есть некто, готовый выложить 50 миллионов долларов» за то, чтобы упрятать магната в тюрьму. Он полагает, что группа теневых инвесторов за определенную сумму пытается подкупить работников правоохранительных органов. Доверенные лица Лебедева среди властных структур говорят, что самым разумным решением для него было бы покинуть Россию в ближайшие полгода.

Сложно понять, реален ли этот заговор – может быть, это выдумка или преувеличение. Лебедев говорит, что он готов к тюремному заключению – но предпочел бы избежать доли Ходорковского. Я спрашиваю, готов ли он сидеть в Лефортово – технически это не тюрьма, а центр досудебного заключения и изолятор. Он нравоучительно отвечает: «Если жить здесь, то нужно быть готовым ко всему».

2 ноября 2010 года мрачные предсказания Лебедева, похоже, сбываются. Группа вооруженных военных в масках устраивает показной обыск его московского особняка. Операцию организует ФСБ – в частности, управление «К», которое занимается экономическими преступлениями. Офицеры изымают документы и файлы. (Они заявляют, что обыск связан с уголовным расследованием в отношении другого банка).

В тот момент, когда в контору врывается спецназ, Лебедев плавает в бассейне, что расположен в подвальном помещении банка.

— Я действительно подумал, что они пришли меня арестовывать, — рассказывает он и добавляет, — и решил, что продолжу плавать – хотелось в последний раз получить удовольствие от бассейна.

Но в итоге Лебедева так и не задержали. Он с горечью рассказывает мне про «маски-шоу» в исполнении ФСБ — так в России называют показушные полицейские рейды времен девяностых. На следующий день новости еще более неутешительные – бригада налоговиков в Украине прошлась по роскошному гостиничному комплексу Лебедева, что расположен на крымском побережье.

Вывод о том, что оба рейда скоординированы, напрашивается сам собой. В конце концов, Украиной правит промосковский Виктор Янукович. Лебедев говорит, что не поддастся давлению и не уедет из России.

— Я все еще здесь. Я здесь живу, — говорит он. Но все же признается, — при наихудшем сценарии посыл вполне понятен. «Убирайся из России».

В разговоре со мной Лебедев утверждает, что Путин не имеет отношения к этим, как он выражается, участившимся и хорошо организованным попыткам увести у него бизнес. Он винит оппортунистов темной российской бюрократии. Он считает, что чиновники пытаются отхватить кусок от его богатства, используя его хорошие отношения с Кремлем как политическое прикрытие.

Мы кратко затрагиваем тему вторжений ФСБ в частные жилища, а также грубые попытки службы госбезопасности выдворить меня из России.

— Это типичное преследование. Они хотят сделать вашу жизнь невыносимой, — сообщает Лебедев. И добавляет, что даже сами офицеры ФСБ измучены политическими битвами, которые идут за закрытыми дверями, и гнетущей политической обстановкой в стране. – В России они будущего тоже не видят, — говорит он, добавив, — а уровень новобранцев ФСБ — чудовищно низкий.

В мае 2011 года Лебедев объявляет о том, что уходит из бизнеса и присоединяется к новой политической инициативе. Он говорит, что собирается поддержать путинский так называемый «Народный фронт» — движение, единственная цель которого, как кажется, — вернуть Путина в Кремль в 2012 году. Решение Лебедева выглядит как тактический маневр, который поможет отразить атаку ФСБ на банк. Комментаторы полны сарказма — они сравнивают народный фронт – предположительно беспартийную национальную коалицию – с Блоком коммунистов и беспартийных, основанную Сталиным перед советскими «выборами» в 1937 году.

Для критиков такой ход – доказательство существования связей Лебедева с Кремлем. Сам он это отрицает. А в это время «Народный фронт» решает, что в качестве члена организации Лебедев им не нужен.

* * *

В декабре 2009 года пассажиры, следующие на работу в Лондон, с удивлением разглядывали  огромный плакат с Бараком Обамой. На плакате голова президента США красовалась рядом с головой Махмуда Ахмадинежада, вздорного правителя Ирана. Под головами шла надпись: «Кто представляет наибольшую ядерную угрозу?» Для многих ответ очевиден – в конце концов, это не Обама грозился стереть Израиль с лица земли. Но для Кремля враждебный образ Обамы – это очередная амбициозная попытка создать новую пост-советскую пропагандистскую империю.

Спустя два десятилетия после краха государственной газеты «Правда» кремлевский круглосуточный телеканал, вещающий на английском – Russia Today – запускает первую масштабную рекламную кампанию в Англии. Клеветники окрестили канал двойником северокорейского телевидения – Russia Today придерживается неприкрытой пропутинской позиции, заявляя, что работает в противовес «предвзятому» западному взгляду BBC и CNN.

Когда я наведываюсь в их модный головной офис в Москве, станцию переименовывают в RT. Здание расположено в двух минутах ходьбы от метро «Парк культуры». Также в нем находится новостное агентство «РИА Новости» и Moscow News. Я встречаюсь с Маргаритой Симонян – это главный редактор RT, ей двадцать девять лет.

— То, что мы привыкли видеть как черное и белое, может оказаться не черным и не белым. И люди  начинают пересматривать собственные стереотипы, — объясняет она. – Мы предлагаем альтернативу общепринятому мнению.

И конечно, рекламная кампания RT провокационно вызывающая – например, RT подвергает сомнению существование проблемы изменения климата, которую обсуждали на саммите в Копенгагене, или сравнивает британского полицейского констебля с татуированным футбольным хулиганом. Кто-нибудь вообще собирается смотреть этот канал?

— Я не верю в беспристрастные новости. Конечно, мы принимаем пророссийскую позицию. BBC тоже открыто заявляет, что продвигает британские ценности, — замечает она. Бывший член путинского пресс-пула, она получила работу в 2005 году, когда канал только-только запустили – на тот момент ей было 25 лет. Это вызвало шквал слухов – возможно, ничем не обоснованных – что у Симонян нашлись почитатели в высших эшелонах власти.

Долгое время в Кремле не понимали, чем именно «предвзятость» отличается от позиции  западных медиа. А теперь Кремль создает свою альтернативную информационную реальность. В 2011 году российское правительство планирует вложить 1,4 миллиона долларов в международную пропаганду – больше, чем в кампанию по борьбе с безработицей. Кроме английского канала, RT располагает и испанской службой, вещающей на Латинскую Америку – регион, геополитический интерес Кремля к которому растет. Также канал вещает и на арабском языке. Правительство утраивает бюджеты основных государственных новостных агентств «РИА Новости» и ИТАР-ТАСС, несмотря на экономический кризис, постигший Россию. (Оба агентства существуют за счет того, что транслируют прокремлевский взгляд на происходящее в мире, а в советские времена агентство «РИА Новости» было виртуальным оружием КГБ). Еще существует проплаченное ежемесячное приложение к британской Daily Telegraph – Russia Now, и к тому же снова начинает работать радиостанция советской эпохи «Голос России». Прочие спонсируемые российским правительством приложения появляются у Washington Post и New York Times и у ведущих европейских газет.

Больше того – Кремль нанимает PR-гиганта Ketchum и дочернюю компанию Gplus. Их офисы раскиданы по всему миру, в Лондоне их обслуживает Portland PR. И плюс еще блоггеры – зловещая армия разгневанных русских патриотов. Изначально блоггеры работали только на русских вебсайтах, поливая грязью критиков российского режима. Однако теперь эти кибер-националисты также активничают и на сайтах западных газет, включая Guardian. Любой, кто отважится критиковать российских лидеров или упомянуть про какие бы то ни было проблемы в стране, будет немедленно заклеймен агентом ЦРУ или хуже. (Один из этих назойливых блоггеров окрестил меня северокорейским шпионом и апофеозом западной блядской журналистики. Интересно, как это во мне сочетается?) В июле 2011 года один предположительно кремлевский блоггер заводит в Твиттере фальшивый аккаунт под моим именем. Мой настоящий — @lukeharding1968. Двойник именует себя так же, но в начале он заменяет L на прописную I. Он даже использует мои фото и биографию. Мой клон публикует пресс-релизы Дмитрия Медведева.

Некоторые эксперты полагают, что эти блоггеры – просто спонтанно возникшая группа патриотов-энтузиастов. Существует, впрочем, более убедительная точка зрения – возможно, Кремль намеренно финансирует этих анонимных проправительственных комментаторов с целью дискредитации оппонентов и продвижения авторитарной московской политики.

— Они (Кремль) начали понимать, что информация важна, а еще важнее контролировать информацию, которая распространяется по всему миру, — говорит Евгений Морозов. В своей книге The Net Delusion: The Dark Side of Internet Freedom («Сетевой обман: темная сторона интернет-свободы») он утверждает, что авторитарные режимы используют интернет для подавления инакомыслия. Писатель и ученый, рожденный в Беларуси, — он говорит, что после войны в Грузии Кремль стал практиковать более «агрессивный» подход.

Тот конфликт с точки зрения PR стал для Москвы катастрофой. В очередной раз, в ходе двух недавних газовых войн с Украиной, Кремль натолкнулся на всеобщее непонимание, заставив своих европейских потребителей содрогаться от ужаса.

— Они поняли, что, только контролируя то, что публикуется в зарубежной прессе, можно продвигать свою жесткую политику, — говорит Морозов.

Морозов без восторга отзывается о Russia Today – указывая, что у канала странная любовь к экстремистам и сумасшедшим теоретикам заговора. В коммунистические времена российские государственные медиа писали о капиталистическом западе исключительно плохо, а о родине – исключительно хорошо, то и дело используя фотографии улыбающихся рабочих и счастливых доярок. Russia Today работает по тому же принципу: Америка обычно представляется как опасное, криминальное местечко, кишащее сумасшедшими, которое швыряет от катастрофы к катастрофе. Во время одной программы в 2011 году на RT администрацию Обамы сравнили даже с нацистской Германией.

— Я считаю, что это комедийный канал, — говорит Морозов. – Стоит его смотреть хотя бы для того, чтобы понять, как уродливы попытки России повлиять на настроения за рубежом.

Такой подход теперь практикуют многие медиа – старые и новые. Россия, говорит Морозов, ушла от «Правды» к «Правде 2.0».

Во время моей работы в Москве я познакомился с несколькими корреспондентами канала. Как говорят знающие люди, в том числе некоторые британские и американские журналисты и дикторы, профессионализму работников RT надо отдать должное.

— В основном это довольно талантливые люди. Но никто не испытывает никаких иллюзий по поводу происходящего, — рассказывает мне один из бывших сотрудников. – Чудовищный недостаток объективности.

Это приводит меня к мысли, что западные журналисты, усердно трудящиеся на благо канала, принадлежат новому поколению «полезных идиотов», которых Маггеридж – если сегодня он был бы жив – узнал бы моментально. У RT даже есть свой собственный Уолтер Дюранти, ведущий из США. Своим фанатичным отношением к Кремлю он заработал прозвище Лорд Ха-Ха.

Став президентом, Путин первым делом закрыл независимое телевидение. Начал с канала НТВ. В статье для англоязычной газеты Moscow Times бывший директор НТВ Евгений Киселев, отметив десять лет с момента смерти канала, сказав, что сегодняшним студентам факультета журналистики будет сложно поверить, что в России когда-то было независимое ТВ. ФСБ инициировало обыски в московских офисах владельца НТВ Владимира Гусинского, после чего канал перешел в собственность прогосударственной компании «Газпром Медиа». Также «Газпрому» принадлежат влиятельные газеты «Известия» и «Комсомольская правда», — сейчас обе они выступают как группа поддержки режима.

Спустя десять лет государство сумело завладеть, напрямую или косвенно, почти всеми российскими телеканалами. Киселев рассказывает о правилах, которых придерживаются нынешние государственные станции. Включая воздержание от расследований по фактам коррупции и другим преступлениям, совершенным высшими чиновниками, добровольный отказ приглашать на эфиры персон из «черного списка», в который вошли оппозиционные политики и критики, исполнение приказов из Кремля показывать или не показывать те или иные программы и запрет на злую сатиру, если поводом стали недостатки и ошибки государственных фигур. Самоцензура, как и в советские времена, царит повсюду. Редакторы знают, каких тем надо избегать, — например, нельзя освещать случаи нарушения правительством прав человека или критиковать государственную  политику на северном Кавказе. В беседе Киселев рассказывает мне, что профессионалы ТВ полностью утратили культуру вещания в прямом эфире – в России больше не осталось передач, которые шли бы живьем. Правительственные чиновники абсолютно недоступны для журналистов, добавляет он.

— Режим Путина, выстроив пресловутую вертикаль власти, не может позволить себе такой роскоши, как независимые телевизионные станции, которые были бы свободны от государственного контроля и вещали на всю страну, — жалуется Киселев.

Один из критиков Кремля, отстраненный от эфиров на государственном ТВ, — Владимир Рыжков, бывший независимый депутат Госдумы и историк. Он говорит, что источником 85% общественной и политической информации в России служит телевидение – «под полным контролем Кремля». Он сравнивает это с периодом Горбачева и Ельцина, говоря, что в то время делались попытки построить более открытую, пеструю и конкурентоспособную политическую систему с  разнообразными политическими движениями, более или менее независимыми судами и свободными медиа формата девяностых.

— Государственные ТВ-каналы показывали пьяного и больного Бориса Ельцина, — замечает Рыжков. — При Путине все эти свободы исчезли, — говорит он. – Газеты в России не играют никакой роли. «Ведомости» продают 60000 экземпляров в день. «Коммерсант», наиболее влиятельная политическая газета, — 100 000 экземпляров. У нас есть четыре независимых политических газеты, и продажи — это 1%. Интернетом пользуются 20%. Если спросите, сколько человек имеют ежедневный доступ к политической информации, то окажется, что не более 5%. Следовательно, контроль ТВ означает контроль всего. Классическая авторитарная система.

Интернет – единственное яркое пятно на российском прогосударственном медийном пейзаже. Там царит свобода, но сеть не является источником новостей для большинства русских.

RT дают больше свободы, нежели внутренним каналам, контролируемым правительством. Допустима общая критика режима, однако существует негласное понимание того, что самого Путина критиковать нельзя – как и обсуждать его предположительное богатство. Об этом мне рассказывает бывший сотрудник канала. То же табу действует и в Moscow News, англоязычной газете, которая выходит дважды в неделю – ее издает «РИА Новости».

— Нам предоставлена полная свобода, есть только одно исключение, — признается один из редакторов. – Можно критиковать Медведева. Но не Путина.

Другие люди, знакомые с кремлевской медиа-стратегией, говорят, что чиновники высшего звена России давно перестали понимать, по каким законам живет западный мир.

– Они считают, что хороший PR заставит мировое сообщество забыть всю дурную славу вокруг событий в России. Очевидно, что это не так, — говорит Ангус Роксбург, бывший московский корреспондент BBC, нанятый Кремлем в качестве PR-консультанта. Я спрашиваю, есть ли у Кремля шансы улучшить свой образ в глазах Запада. Он едко отвечает, — Например, для начала можно перестать избивать оппозиционных демонстрантов.

В марте 2009 года я возвращаюсь в Лондон, чтобы обсудить с начальством ситуацию с ФСБ – день за днем становится все хуже. Редактор Guardian Алан Расбриджер и редактор международного отдела Харриет Шервуд на моей стороне. Мы приходим к заключению, что это преследование российскими службами безопасности становится невыносимым. Но можем ли мы положить конец этой тайной войне?

Расбриджер организует встречу с Майклом Девенпортом. Девенпорт – глава департамента по России, южному Кавказу и Средней Азии Министерства иностранных дел и Содружества. Фактически это главный британский дипломат в России.

Мы встречаемся за круглым столом в кабинете Расбриджера. Комната расположена на втором этаже Guardian, здесь находится отдел новостей. Окна выходят на Риджентс-канал с камышницами и плавучими домами. Девенпорт носит очки, ему под пятьдесят. Он мне сочувствует. Говорит, что МИД Британии хорошо знаком modus operandi ФСБ. Он также рассказывает, что Советский союз поделился техниками КГБ не только со странами коммунистического блока, но и с дружественными секретными службами прочих государств – включая Ближний Восток.

Девенпорт вспоминает, как сам оказался жертвой вторжений в стиле КГБ – но не в холодной Москве, а в жарком Каире. А в роли взломщиков выступили офицеры египетской тайной полиции, бандитского «Мухабарата», который перенял у КГБ азы мастерства.

Девенпорт подтверждает лишь то, что нам и так известно: только КГБ может столь загадочным образом вламываться ко мне домой. Он пытается подбодрить меня, однако мне сложно описать всю ту атмосферу психологического давления и вражды – словно из времен холодной войны, что стала частью нашей жизни в Москве. Девенпорт признает, что вести диалог с Москвой всегда было непросто. Он изрекает мудрую вещь: «Проблема с русскими в том, что они думают не так, как им, по нашему мнению, следует думать». Позже я отыщу имя Девенпорта в текстах телеграмм, опубликованных на WikiLeaks. Ему принадлежит еще одна крылатая фраза – он клеймит Россию «коррупционным самодержавием».

После той встречи британские дипломаты в Москве ставят мой случай на повестку обсуждения со своими российскими коллегами. Иными словами, они жалуются. Удивительно, но это срабатывает. По крайней мере, на несколько месяцев. Теперь вторжения происходят не так часто. Я заглядываю в свои заметки и вижу, что призраки из ФСБ вернулись в офис Guardian 4 или 5 июня 2009 года. На этот раз они открыли запертое на двойной замок переднее окно. Придя на работу, я смотрю, как тополиный пух от растущих напротив белых деревьев волной влетает в комнату. Удивительно красивое зрелище.

Западным корреспондентам, работающим в Москве, понятны мои проблемы с ФСБ. Эндрю Осборн из Daily Telegraph, Шон Уокер из Independent и Тони Халпин из Times становятся моими близкими друзьями. Тони даже станет свидетелем одного унизительного эпизода, и это произойдет не в Кремле, а в ином театре военных действий – на футбольном поле.