Одно из самых примечательных событий последних дней – выложенная ФБК огромная история об особенностях семейного бизнеса в семье генерального прокурора России Юрия Чайки. Вы наверняка как минимум об этом слышали, а может и читали. А если нет, то рекомендую вам это сделать – помимо того, что это сам по себе довольно интересный и познавательный рассказ о запутанной бизнес-деятельности детей одного из руководителей государства, само исследование дарит вам возможность задуматься об особенностях управления суверенной российской автократией.
Навальный начал свою борьбу с нечистыми на руку чиновниками достаточно давно, так что можно уже судить об основных тенденциях и направлениях этой деятельности. Антикоррупционная и античиновническая вендетта стартовала с уже немного забытого депутата Пехтина, который и подарил этой деятельности название – термин «пехтинг», который когда-то был популярен, но уже поистерся и пообтрепался.
Каждый раз, когда Навальный прежде вываливал очередную порцию информацию о том или ином чиновнике, реакция была двойственная. С одной стороны, нахальство, беспринципность и жадность поражали – равно как и безвкусные дорогие интерьеры квартир и домов, построенных на ворованные деньги. С другой стороны, это никак не ощущалось какой-то неожиданностью: когда вам любой таксист может рассказать о том, кому принадлежат эта дача или для кого построена эта дорога, вы уже не можете всерьез удивляться тому, что кто-то из чиновников ворует.
Чем же цепляет именно это расследование ФБК? Мне кажется, что дело не в красивом оформлении, драматургическом напряжении текста или в специально снятом фильме. Дело в том, что предыдущее воровство было воровство понятное. Человек дорвался до поста, на котором может украсть столько денег, сколько почти никто из нас не заработает за всю свою жизнь, и его, скорее всего, не накажут. Конечно, ему сносит крышу, и он начинает воровать, в 99% случаев. И это мерзко, но понятно – как понятен наркоман, убивающий старушку ради дозы. Он нам не нравится, он нам отвратителен, но мы же понимаем откуда эта идея появилась в его голове.
В случае с Чайками (и, судя по всему, в случае с большинством других высокопоставленных российских чиновников) мы имеем дело, по сути, с приватизацией государства в интересах разнообразных семей. Когда государственный пост превращается в источник династического влияния, хотя дело вроде как происходит не в 13, не в 16 и даже не в 18 веке. А сейчас. А главное, что это все совершенно феодальные по своему духу люди вынуждены существовать в каком-то еще легальном поле, изображать из себя прокурора, а не «прокурора» (это вот он для нас с вами прокурор, а для него это может быть попросту титул – кто-то барон, кто-то граф, а он вот прокурор). И ужас, что от этой семейной приватизации государства никуда не сбежишь – вы пойдете на вокзал, а там все знаки сделаны фирмой сына Чайки. Соли купите – тоже спасибо Чайке. А если представить сколько такого же бизнеса есть у сыновей других чиновников, то становится очевидно, что вы так или иначе вынуждены постоянно отдавать этим современным феодалам свои деньги – ведь они отравили своим присутствием почти все.
Обычный нормальный средний человек не любит воровства. Даже если он сам что-то там понемногу уносит или обманывает по мелочи начальство, он все равно знает, что занимается чем-то нехорошим. Даже если кто-то активно занимается воровством, то он все равно знает, что такую деятельность общество не одобряет и бахвалиться такими делами не стоит.
Соответственно, не сложно догадаться на какую реакцию рассчитывают авторы таких расследований. Читатель, узнавший так много информации о темных делишках семейственного чиновничества должен разозлиться. Это довольно понятные чувства, выражающиеся как-то так: «Вот же сволочи, сколько всего нахапали, сколько врут, сколько украли, нужно срочно что-то делать!». А так как Чайку вряд ли кто-то начнет снимать, осуждать и привлекать к суду, это государственное безмолвие заставит человека разозлиться еще сильнее. Заставит человека желать каких-то активных действий.
И вот здесь мы подходим к очень важному вопросу, без ответа на который не получится двигаться дальше. При этом на него нет универсального ответа, каждый находит решение в своем сердце самостоятельно.
Что такое Россия в 2015 году? Сложная, запутавшаяся в собственных внутренних и внешних проблемах автократия, которая с переменным успехом маскирует себя (по крайней мере для собственного населения) под демократию. И даже самые большие противники современного российского режима так или иначе соглашаются с этой маскировкой: когда обсуждают какие-то фантастические «выборы» в «Госдуму», когда говорят о каких-то «депутатах» и «министрах», обсуждают «послания Федеральному собранию». Сами эти слова придуманы для описания несколько иной реальности и, используя их, мы наделяем нынешние российские институты теми чертами, которых у них на самом деле нет. Ведь на самом деле правила работы российской власти не такие, как это написано в российской конституции (которой в этом году исполнится 22 года).
В России власть принадлежит множеству разнообразных групп, семей, кланов и группировок, которые объединены общим интересом – сохранить себя у власти. Их члены могут занимать различные посты, представляться губернаторами, прокурорами, министрами, депутатами и членами Общественной палаты, но весь этот формальный устав российской жизни влияет на них в крайне малой степени. Это не значит, что государственные функции ими вовсе не выполняются – просто они всегда идут с довескомкаких-то кланово-семейно-групповых частных интересов. Едете на поезде? Приносите деньги не только государству, но и какой-то фирме, зарегистрированной на Кипре, принадлежащей сыну некого государственного мужа. Перевозите груз? Та же история. И таких примеров непомерно много.
Тот вопрос, на который ответ нужно находить каждому самостоятельно звучит очень просто – что со всем этим делать? Стоит ли смириться? Или и смиряться не с чем, нынешнее состояние – нормальное для нашей страны? Нужно ли за что-то бороться и каким путем?
Безусловно, есть горячие головы, которые готовы снести все сразу, поубивать всех плохих, привести хороших, прогнать буржуев/жуликов и воров/врагов. Начинать революцию, записываться в отряды городской герильи, вламываться в чиновные виллы, восставать, восставать, восставать. Вместе с ними существуют и консерваторы, которые будут отрицать, что государство прогнило даже тогда, когда обломки этого государства начнут падать им сверху на голову.
Некоторые говорят, что нужно и вовсе забыть о том, что в России есть какое государство – не государство и было. Надо бы поскорее все сломать и попытаться построить что-то новое.
Конечно же, я несколько утрирую. Жесткие бинарные оппозиции никогда не отражают реальность достоверно. Между полюсами «все сжечь, всех прогнать» и «грудью отстоим родных чиновников, родные власти, родного президента» есть большое поле для каких-то иных мнений. Проблема в том, что голос умеренных звучит слишком тихо и на общественную дискуссию не влияет.
А я именно из таких. Из умеренных. Не получается у меня солидаризоваться ни с одной стороной, ни с другой, хотя я и могу признавать правильность этих позиций по каким-то вопросам.
Например, при разговоре о коррумпированном постсоветском государстве мне очень сложно выступать большим защитником власти и любителем чиновников. Почти во всех странах СНГ элиты, кланы и семьи сожрали государство. Такую картину мы видим в Белоруссии, видим в Молдавии и Казахстане (как и вообще в Средней Азии), видим в Азербайджане. Где-то граждане десятилетиями терпят насилующие их элиты, где-то выходят протестовать против них – на Украине и в Киргизии успели сделать это целых два раза. Их можно понять: тяжело видеть как какие-то жулики выводят из твоей страны миллионы бюджетных денег, оставляя тебя фактически ни с чем (случай Молдавии). Как можно после этого верить хоть какому-то политику? Хоть какому-то чиновнику? Естественное человеческое желание в этом случае – пойти и прогнать всех этих гадов.
На этой несложной мысли строятся практически все протестные движения на постсоветском пространстве – от канувшего в лету движения «Оборона» до украинского Майдана. Проблема вот в чем – большинство людей не настолько наивны, чтобы верить в столь идиллические картины: вышедший на улицу народ прогоняет зажравшегося автократа, затем мирно берет власть в свои руки и молча поправляет все.
Нет, революция зла. Революция заставляет страну харкать туберкулезной кровью и корчиться от боли. Революция – это лихорадка, жар, тошнота и головная боль. Революция – это ваш плачущий отец, чья жизнь разрушена неожиданной стихией. Революция – это война, смерть и боль. Это разрушенные жизни, это бедность, это иногда еще и гражданская война, а также вторжение в вашу страну всех окрестных недоброжелателей. Некоторые любят добавлять, что революция – это полмиллиона новых рабочих мест, но они обычно забывают, что эти новые места появляются из-за вколачивания в пыль многих и многих людей.
Я люблю Россию, я искренне желаю ей лучшего. Но желать для нее революции я не могу. Как не могу ей пожелать оставаться в этом коррупционно-семейном тупике. Ситуация мне кажется безвыходной и именно заставляет меня грустить.
