«The supreme function of statesmanship is to provide against preventable evils. In seeking to do so, it encounters obstacles which are deeply rooted in human nature.»
Речь Эноха Пауэлла «Реки крови», 1968 год
Снаряды ложатся все ближе. Ужасающий теракт в Париже, исламские террористы, бегающие с калашами по Парижу, взрывы, заложники, смерть повсюду. 2015 год пахнет для Парижа кровью, дымом и смертью – он начался с атаки на редакцию журнала «Charlie Hebdo» и заканчивается каким-то макабрическим ужасом вчерашних убийств. И все это – спустя всего лишь 2 недели после взрыва российского самолета над Синаем. Через день после того как ИГИЛ выложил видео, в котором, фактически, объявлял войну России, обещая, что скоро «прольются реки крови» и удар будет нанесен и по России и по Европе. И теперь так и выходит, и наши слезы, и наши молитвы должны быть вместе с Францией – как и с пассажирами взорванного российского самолета.
Да, мы на войне. Да, мы вступили на территорию, где слабо работают исторические аналогии – Владимир Путин во время своего выступления в ООН пытался сравнить нынешнюю ситуацию с временами Второй мировой войны, когда СССР, США и Великобритания, несмотря на напряженное отношение друг к другу, стали союзниками и вместе побеждали фашизм. Но такие сравнения сейчас не имеют смысла, ведь наш враг – не страна, не режим, не конкретный лидер, не государство. А идеи. С которыми во все времена сложно бороться. А главное – нынешняя война совсем не похожа на предыдущие, поэтому абсолютно непринципиально сколько командных пунктов и складов с оружием разбомбила российская, французская или американская авиация.
Еще больше десяти лет назад, в июле 2002 года, Умберто Эко выступил с речью под названием «Alcune riflessioni sulla guerra e sulla pace» (она была напечатана на русском языке в сборнике статей и эссе Эко «Полный назад» под названием «Война, мир и ни то ни се»). Хотя она была написана по следам теракта 11 сентября 2001 года – уже началась война с терроризмом и операция США в Афганистане (а до вторжения в Ирак оставалось чуть больше полугода), она смотрится из сегодняшнего дня пророческой, жесткой и очень верной.
Он предлагал назвать те конфликты, что стали разворачиваться в странах Третьего мира после распада Советского Союза и окончания Холодной войны, «нео-войной». Ее природа другая, в ней сложно определить своего врага (здесь опять же не работает логика Второй мировой войны – «все нацисты плохие»: нацисты – да, а иракцы? Сирийцы? Афганцы? Все ли они плохие?). Если в прошлых войнах СМИ превращались в оружие пропаганды каждой из воюющих сторон, то в нынешних реалиях постоянно выходит так, что слово предоставляется врагу; противник постоянно лично присутствует в информационном пространстве, хотя, казалось бы, такого допускать ни в коем случае нельзя. Бесконечные потоки информации подрывают моральный дух населения, его уверенность в необходимости и желанности победы, а также веру в правильность избранной страной позиции. И никакому, даже самому жестокому и кровавому диктатору не удастся перекрыть эти реки информации, они проникают, просачиваются по одним им лишь ведомым каналам.
Ужас нынешней войны в том, что мы не знаем где наш враг. Да, на словах мы понимаем, что воюет условный «Запад» с условным «Исламским терроризмом». Но это все пустые абстракции, мы же понимаем, что речь идет не о конкретных странах или людях, как было в Холодную войну или во Вторую мировую. Нет, мы не знаем в лицо нашего врага.
И здесь необходимо процитировать Эко, потому что мы очень близко подошли к той точке, о которой он писал 13 лет назад:
«Нефть быстро кончится. Но не закончатся вопросы. В добрые прежние века сарацины жили по одну сторону Средиземного моря, а христиане — по другую. Ныне же Европа полна людей, исповедующих ислам, говорящих на наших языках и учащихся в наших школах. Если уже сегодня некоторые из них переходят на сторону фундаменталистов, можно вообразить, что заварится в случае планетарного конфликта. Это будет первая война против неприятеля, не только проживающего в нашем с вами доме, но и получающего по больничному в нашей с вами страховой кассе. Разумеется, та же проблема встанет и перед исламским миром, у которого внутри размещены филиалы западных фирм и даже есть целые христианские анклавы, например — в Эфиопии. Поскольку враг по определению коварен и зол, всем проживающим на Востоке христианам грядет амбец. На войне как на войне. Они уже, считай, в братской могиле. Ватикан может начинать производить их всех в святомученики. А что будем делать мы у себя дома? Когда противостояние примет резко радикальный характер, когда повалятся еще два или три небоскреба или собор Святого Петра? Начнем охоту на мусульман. В духе Варфоломеевской ночи или Сицилийской вечери.
Хватаем всех, у кого усы и загорелое тело, перерезаем глотки. Придется обработать миллионы людей, но этим займется толпа, не обременяя вооруженные силы.
А может, возобладает здравый смысл. И никогошеньки убивать не будут. А что сделают с мусульманами? Даже либеральные американцы в начале Второй мировой войны арестовали и загнали в концлагеря (конечно-конечно, соблюдя гуманитарные церемонии) японцев и итальянцев, живших в их государстве, включая родившихся на американской земле. К чему тогда ненужные нежности. Останется только выявить всех, кто, даже не будучи мусульманином, потенциально может омусульманиться. А если попадут в ту же кучу, допустим, христиане-эфиопы — ну что ж поделать. Господь опознает своих. Всю эту ораву следует интернировать. Где? Чтобы предоставить всей этой публике лагеря, учитывая переизбыток в Европе приезжих гастарбайтеров, надо изыскать пространство, энергию, организаторов, надсмотрщиков, еду и лекарства, не говоря уж о том, что каждый лагерь моментально превратится в гранату с выдернутой чекой. Или следует взять их всех вместе. Трудноразрешимо, но не оставлять же на расплод. Брать надо быстро и сразу, единым махом. Посадить на корабли и отправить. Куда отправить, позвольте спросить? Извините, господин Каддафи, извините, господин Мубарак, не могли ли бы вы забрать эти вот три миллиона турок, которых мы тут высылаем из Германии?»
Злая ирония в том, что Каддафи и Мубарак, лидеры двух крепких светских режимов в исламском мире, больше не у дел и не смогут даже вот так опосредованно помочь в случае такого конфликта.
А еще ужас ситуации в том, что благодаря десятилетиям однобокого взгляда на проблемы миграции, совместного проживания многоэтничного и многоконфессионального населения, ни политики, ни медиа, ни лидеры стран не отваживаются назвать вещи своими именами. Они продолжат говорить об абстрактном «мировом терроризме», с которым нужно бороться всеми силами. Но это несерьезный разговор – террористы ведь не как Deus ex machina, не появляются из ниоткуда по Божьему велению – любой терроризм имеет свою природу, свои корни. И исламский не исключение. Но пока никому не хочется всерьез об этом заговорить, начать серьезное сопротивление не получается.
Произошедшая трагедия ярко высветила еще одну важную деталь, которую нам, в России ни в коем случае нельзя упускать из виду. В последние 2 года мы наблюдали нарастающий вал истерических криков «Россия – не Европа!», «Запад – наш враг», «Бой западным развращенным ценностям, ура – российским правильным ценностям!». Жизнь жестоко посмеялась над всеми этими заключениями, над нашими «особыми путями» и «суверенными ценностями». Потому что с точки зрения исламского террориста Россия – это такой же Запад. Чьих граждан нужно и можно взрывать, убивать и насиловать. И очень хочется, чтобы вот этот крики про «сами виноваты» и «ну что, больше не Шарли?» ушли в прошлое как можно скорее. Потому что их ужасно глупо и неловко слышать от граждан страны, так много претерпевшей (и продолжающей претерпевать) от террористов, чьих граждан взрывают каждый год – давно ли был теракт в Волгограде? А взрыв в Домодедово? А подрывы в московском метро? А это все лишь вершина айсберга, самые громкие из последних событий.
И потому бессмысленно мериться жертвами – помимо того, что это просто мерзко, это еще и неконструктивно. Это вредит всем и мешает поскорее совместно ответить на вызовы, которые стоят сейчас перед всей западной цивилизацией. И если вам кажется, что совместные действия невозможны, и договориться не получится, то лучше вспомните об абсурдности союза между СССР, США и Великобританией 70 лет назад – тогда это тоже казалось многим невероятным. Тем не менее, все получилось. И кажется, что, как это ни грустно, России предстоит какая-то важная роль в начинающемся карнавале смерти и крови.
Нам повезло, что мы успели пожить в относительно сытое, свободное и открытое время. В котором было легко путешествовать, мир был глобален, а для многих людей потребление всего самого нового (гаджетов, одежды, кино, недвижимости) стало неотъемлемой частью жизни. Когда казалось, что все границы скоро перестанут быть нужны, а интернет нас свяжет в многообразное, многоликое, но единое человечество. Этим временам приходит конец.
И пока старый образ открытого и свободного мира трещит по швам, пока гул моторов штурмовиков и бомбардировщиков не стал лидером всех музыкальных чартов в мире, пока гарь и дым еще не опутали весь мир, задумайтесь о том, что мы все на войне. Подумайте об этом серьезно, без шуток и выяснения того, кто больше пострадал.
И верьте, что свобода сильнее любого страха и терроризма, и именно поэтому должна победить.
