Маковый корпус

За делом Полухиных я следил с самого начала его по публикациям «Новой Газеты» и других изданий, и после оглашения приговора наконец-то взял себе за труд разобраться в том, как обстоит дело с кондитерским маком, исходя из документов, а не газетных статей. Как практикующий химик, разбираться я начал в той части, которая касается сферы моих компетенции, то есть того, каким образом осуществляется анализ на содержание наркотических препаратов в маке, и то, что я обнаружил, раскрыло мне причины такой громкой волны «маковых дел», прошедшей в последние годы. История эта представляется мне ярким примером, как в борьбе с очевидным злом государство способно породить чудовище. Во-вторых, мне важно указать на слабость нашего экспертного сообщества, которое не может выступать критиком разумности правил и требований регулирования, которые берет на себя какая-либо госслужба.

В начале двухтысячных правоохранители (в том числе при помощи Евгения Ройзмана) обнаружили, что опиатозависимые наркоманы в огромных количествах скупают кондитерский мак и кустарным образом производят из него дешевый заменитель героина. Импорт кондитерского мака в десятки, если не в сотни раз превышал потребности кондитерской промышленности и кулинарных нужд населения. И с этой реально существующей проблемой необходимо было бороться. Ловить каждого наркомана, варящего на кухне «ханку», занятие утопичное и бессмысленное, бить собрались оптовиков. Но оптовикам по закону невозможно было предъявить претензии, в их действиях не было состава преступления, кондитерский мак – не наркотик. Такая ситуация возникла по самой банальной и знакомой любому химику причине — из-за чистоты продукта.

Само по себе маковое семя практически не содержит опиатов; «практически» здесь — очень важное слово. Не содержит достаточно, чтобы словить кайф, но определить это количество на специальном оборудовании можно с высокой точностью. Мало, но не ноль. Зачем же тогда наркоманы покупают кондитерский мак, если в нем слишком мало наркотика? И ответ на вопрос простой — из-за сопутствующего мусора. Семена мака получают из соцветий (коробочек), сок в которых, а также стенки, перемычки и даже листики со стеблями, которые называют на юридическом языке «маковой соломкой», где опиаты содержатся в несопоставимо (в сотни раз) больших количествах, чем в семенах. Разумеется, при получении семян мака они загрязняются шелухой, чаще всего в виде мельчайшей пыли, которая и является ценным источников опиатов для кустарного наркомана.

Почему же нельзя было привлечь оптовиков? Оптовики делали честные глаза и кивали на ГОСТ от 1976 года, который совершенно официально допускает содержание примесей до 3%, а содержание наркотических веществ не регламентирует вообще никак. То есть совершенно легально в кондитерском маке могло находиться, если переводить на язык ФСКН, несколько (2-4) «дозы наркотика» на килограмм, а низкая цена на мак делала его прямым конкурентом героина. Таким образом, пресечь распространение источника дешевого опийсодержащего сырья не было легальных возможностей, нужно было вносить изменения в нормативные акты.

В 2006 году был принят новый ГОСТ, в котором содержание «мусорных примесей» и наркотических веществ было установлено фразой «не содержатся». Далее было указано, что «до утверждения методов испытаний (измерений) и правил отбора образцов Правительством РФ — по методическим рекомендациям, утвержденным ФСКН». И вот в этот момент мы переходим от истории правового вакуума, которым пользовались торговцы кондитерским маком, к истории правового беспредела, в котором главную роль играет ФСКН. Как я уже упоминал выше, в семенах мака присутствуют незначительные, но определимые количества опиатов и, конечно, всегда присутствует хоть немного «мусора», как недостижим абсолютный ноль по Кельвину (советские нормы допускали до 3%, современные методы очистки дают до 0,02%), точно так же недостижима абсолютная чистота любого вещества. Вопрос сводится исключительно к точности измерения. Можно напомнить историю с «нулем промилле» алкоголя для водителей, введенных при президенте Медведеве. Вся та аргументация, что приводилась против «нуля промилле», справедлива и в этом случае. Но разница в том, что недостижимый «ноль промилле» мог вам стоить водительских прав на год, а «не содержатся» в случае макового семени – многих лет в тюрьме. Несмотря на то, что прошло девять лет со времени принятия стандарта, рассмотрено более 4 тысяч уголовных дел, «методы испытаний (измерений) и правила отбора образцов» так и не утверждены правительством РФ, и эксперты продолжают пользоваться «рекомендациями ФСКН».

Что же это за рекомендации? Это несколько брошюр, в которых подробно описаны методы определения содержания наркотических примесей в маке (они в открытом доступе). Причем методик для определения одного и того же вещества приведено несколько, начиная от самых нечувствительных, заканчивая теми, что позволяют определять ничтожные концентрации до 10-12 (чтобы получить такую концентрацию, например, спирта в воде, нужно развести 1 каплю спирта в миллионе тонн воды). Если использовать качественную реакцию для определения содержания морфина в маке, вы получите отрицательный результат и так, я полагаю, делают на таможне. Будете использовать другую методику, получите положительный. Какую использовать – не регламентировано, каждый эксперт решает сам. В «маковых делах» значения лежали в области нескольких десятков ppm морфина в «наркотической смеси», что при умножении на массу оптовой партии (несколько тонн) дает вам не просто крупный, а особо крупный размер, хотя и выделить его физически, мягко говоря, затруднительно.

Таким образом, с 2006 года абсолютно весь кондитерский мак стал «наркотической смесью», а значит любой владелец мешка кондитерского мака может быть на абсолютно законных основаниях привлечен к ответственности за хранение наркотиков со всеми вытекающими последствиями. И то что это может быть любой человек, занимающийся оборотом кондитерского мака, перевело ситуацию из разряда «правовой вакуум» в разряд «правовой беспредел». От ситуации «никто не виновен» мы перешли к ситуации «виновны все». Чем плоха такая ситуация –очевидно, она открывает огромный простор для злоупотреблений, когда фактически в экспертизе нет никакого смысла, проведенная по определенной методике, она всегда и гарантировано даст положительный результат.

Я, конечно, далеко не первый, кто пришел к такому выводу, мне попалась статья эксперта-криминалиста с 22-летним стажем (причем эксперта самого ФСКН) от 2009 года, в которой подробно разбирается эта проблема и четко указывается на необходимости устранения правового беспредела. Судя по сайтам ФСКН и Центра Судебной Экспертизы, совещания экспертов по этому поводу собирались не раз и не два, однако воз и поныне там. Что-то мешает в течении десяти лет разработать методические рекомендации, чтобы исключить правовой беспредел.

В 2012 году прогремело дело Ольги Зелениной, зав. химико-аналитической лаборатории Пензенского НИИ сельского хозяйства, которая сделала экспертизу по одному из многочисленных «маковых дел». На мой профессиональный взгляд, экспертиза написана абсолютно корректно и не содержит ни единого ложного утверждение, однако она закончилась возбуждением против нее уголовного дела за «превышение служебных полномочий». История эта была настолько громкой, что даже мировое научное сообщество было возмущено, о нем писали ведущие мировые научные издания как о вопиющем примере преследования ученых.

Тем не менее, однажды получив лицензию на беспредел, государственное ведомство не желает с ней расставаться. Независимого экспертного сообщества, которое должно бы бороться с таким беспределом, в России не существует, а пытавшаяся выступить голосом разума Зеленина мгновенно получила уголовное дело.

Единственный вывод, который я позволю себе все-таки сделать в финале: в настоящее время кондитерский мак в России фактически нелегален, вы можете спокойно съесть булочку, но от приобретения или хранения количеств, превышающих несколько сотен грамм лучше воздержаться.