Что может быть более личным, чем отношения живых и мертвых? Тем не менее, государство пытается и тут утвердить свои порядки. Происходит это из-за того, что не все мертвые одинаково «полезны» для государственной машины. Полезность выражается в том, насколько плодотворно можно использовать угасшие человеческие жизни для оправдания собственного существования и доминирующей системы ценностей. С помощью негласных запретов, табу и средств массовой информации складывается уникальная система отсчета, в которой одних следует вспоминать «со слезами на глазах», а о других в приличном обществе лучше не говорить.
Обратимся к нескольким свежим примерам, когда с ведома государства или при его полноценном участии, возникали ситуации, неприемлемые в развитых странах.
Пермь – 36
Начнем с истории, которая, на первый взгляд, совсем не причем. Был в России единственный в своем роде музей «Пермь-36». Организаторы смогли восстановить сооружения, быт и атмосферу лагеря для советских заключенных. Любой желающий мог на себе почувствовать, каково было жить и умирать в этом сравнительно небольшом уголке, оцепленном колючей проволокой. Особое внимание уделялось тому, что именно в этом лагере отбывали срок такие известные политические заключенные, как Владимир Буковский, Сергей Ковалев, Юрий Орлов и многие другие.
Фонд мировых памятников в 2004 году включил «Пермь-36» в список 100 особо охраняемых памятников мировой культуры. Была начата процедура по включению музея в список всемирного наследию ЮНЕСКО. Но с 2012 года начинается активная фаза травли музея. Лагерь подвергся многократным и самым различным проверкам. Заходили в гости разные люди: от прокуратуры, до центра Э. Ветераны службы исполнения наказаний вместе с кургинянским движением «Суть времени» строчили жалобы и обращения по поводу не патриотичного музейного комплекса. На митинге 21 октября прошлого года пермские коммунисты заявили, что «Пермь-36 — это плевок в наших ветеранов». Секретарь крайкома КПРФ по идеологии Геннадий Сторожев кричал с трибуны, что пока по Украине ходят неофашисты, мы не можем позволить себе содержать музей, оправдывающий бандеровцев.
К сожалению, эта грязная кампания достигла своей цели — музей перешел под контроль государства. И уже готовит свои первые выставки, которые будут посвящены средствам охраны и техническим способам содержания заключенных. То есть музей поменял свой вектор прямо на противоположный. Весь его гуманистический посыл аннулирован. Поскольку теперь «ветераны» службы исполнения наказаний будут рассказывать посетителям не о бесчеловечной системе, которая сминала судьбы миллионов людей, и ее лидере — Сталине, но о доблестных и героических защитниках мирного населения от «врагов народа».
Это все равно, что на месте Освенцима устроить музей памяти нацистских охранников. Это же так не патриотично — рассказывать, как на твоей территории убивали миллионы людей за взгляды и любую инаковость. Что можно сказать о том государстве, для которого важна память не жертв репрессий, а палачей?
Немцов мост
Вечером 27 февраля был застрелен один из лидеров демократической оппозиции Борис Немцов. Трагедия произошла прямо в центре города на мосту у Кремля. Это ужасное событие моментально нашло отклик в сердцах людей. Десятки тысяч человек вышли на траурные акции по всей стране, а на место убийства сразу же стали приходить люди, чтобы почтить память выдающегося политика. Они несли с собой цветы, фотографии и свечи. Практически моментально был сформирован народный мемориал, который не вызвал бурной радости у администрации города. Власти Москвы официально отвергли идею установления памятной таблички на месте убийства Бориса Немцова, ссылаясь на то, что память того или иного деятеля может быть увековечена только спустя десять лет после его смерти. С одной стороны, такая норма действительно есть в законодательстве, с другой стороны, она не помешала появлению улиц Уго Чавеса и Ахмата Кадырова. Опять выходит, что друзьям — все, а врагам — закон.
Отсутствие отклика со стороны администрации города — это только полбеды. Гормост и активисты провластных движений несколько раз пытались полностью очистить мемориал. К счастью, их попытки не увенчались успехом. Но об этом лучше расскажет непосредственный участник событий на мосту Екатерина Преснецова.
«-Уроды. Первые утренние сообщения были о том, что мост зияет пустотой. Несколько раз обновила страничку, не веря в то, что на тридцатый день после убийства Бориса Ефимовича какой-то гормост приехал и всё увез. Все плакаты, свечи, лампадки, все слезы.
Мы с другом не смогли находиться дома — поехали прямо в восемь утра с флагом и плакатом. На мосту уже были люди и немного цветов, которые ещё ночью купил Максим Кац. Ребята замерзли, но не хотели уходить, оставлять всё. Мы подменили их на час, отпустили погреться, за это время подошли несколько знакомых, несколько незнакомых, принесли цветы. Днём была первая доставка через интернет, кроме того постоянным потоком подходили люди.
К вечеру мост был уставлен огромными корзинами роз с начала и до места убийства.
На следующий день просыпаюсь от сообщения Лизы: «Цветы увезли». Собираюсь. Гормост перевалил цветы на другую сторону тротуара, утром налетало движение SERB и увезло часть букетов. На мосту человек десять, мы отбираем целые цветы и укладываем их вдоль дороги. Какая-то бабушка причитает: «Ну как так можно, все переломали, нет, вы посмотрите, тут же были иконы, плакаты». Останавливается пара, девушка в белой куртке, даю ей перчатки, чтобы не поранила руки о шипы.
-Долго тут цветы будут лежать?
-Сколько будут приносить, столько и будут лежать.
-Давайте теперь на каждом месте убийства делать мемориал, везде людей убивают, даже в Америке!
У меня просто не находиться слов, чтобы ответить на такую реплику господина в кепочке (судя по всему, начальник гормоста).
Люди приносят новые цветы, приходят семьи, маленькие дети кладут цветы на мост и недоуменно смотрят на родителей — что тут произошло, кто этот дядя?
-Мама, тут этот дядя умер?
Мама вздыхает.
— Его тут убили.
Сейчас мы восстанавливаем мемориал каждую субботу. Всё спокойно, мы расставляем портреты, раскладываем цветы, зажигаем свечи. Это выглядит очень красиво и трогательно, многие останавливаются, плачут. Теплым светом в лампадке горит свеча возле плаката «Борис, вы всегда были для меня президентом».
Фотовыставка в Екатеринбурге
В начале апреля в Екатеринбурге должна была пройти фотовыставка «Триумф и трагедия. Союзники во Вторую мировую войну». Экспозиция разместилась в Доме Метенкова, но перед самым открытием музей внезапно закрылся на ремонт. Сотрудники уверяют, что это совпадение и во всем виновата коварная проводка, которую закоротило так не вовремя. Но мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман придерживается иного мнения. Он уверен, что данную выставку сорвали по звонку из Москвы. Поддерживает эту позицию и расследование «Коммерсанта», которое указывает на причастность к этому делу ФСБ России. Основной причиной срыва выставки является помощь консульства США и Великобритании. Видимо, данные государства недостаточно усердно боролись с Гитлером и потому чтить память их павших бойцов недопустимо. Уж если и делать фотовыставку, то только про тот «триумф», который наш, и чтоб никаких трагедий.
Цветочное дело
В Петербурге происходит совсем уж абсурдное событие. Нескольких политических активистов пытаются привлечь к административной ответственности за молчаливое возложение цветов.
Дело было так. 21 февраля 2015 года сторонники и активисты партии РПР-ПАРНАС Сергей Кузин, Лев Дмитриев, Вадим Суходольский, Кристина Констанденкова и Олег Мицкевич принесли цветы к Генконсульству Украины, чтобы почтить память людей, погибших в трагических событиях в Киеве в феврале 2014 года. Поскольку это была акция памяти, на ней, разумеется, не было партийной символики, не скандировались лозунги, как не было и никаких других атрибутов типичной массовой акции. Но полицию это не остановило. Через некоторое время все участники возложения цветов получили уведомления о составлении протоколов об административном правонарушении по ст. 20.2 КоАП РФ «Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования».
Сергей Кузин, который является одним из фигурантов «цветочного дела», дал следующую оценку сложившейся ситуации:
«Я считаю это дело в высшей степени абсурдным! Очевидно, что его рассмотрение находится не в юридической плоскости, а в политической. Это просто очередная попытка власти запугать людей, чтобы они воздержались от какой-либо оценки украинских событий, отличающейся от версии Первого канала. Ужасно, конечно, что возложение цветов в память о погибших людях, причисляется к инакомыслию и преследуется».
Стоит обратить внимание на то, что «цветочное дело» еще ожидает своей развязки. 27 мая должен состояться суд, который окончательно решит этот вопрос. Хочется надеяться, что судье не откажет здравый смысл и будет принято очевидное решение – оставить активистов в покое.
Примеров можно привести еще много. Достаточно вспомнить задержанных людей, пришедших возложить цветы к Консульству Украины в Москве, или тот покров тайны, который окружал похороны российских десантников, погибших в конфликте на Донбассе. Тенденция становится все более очевидной — государство все настойчивее пытается навязать нам, какие мертвые заслуживают памяти, а какие нет. Задача же гражданского общества в России – отстоять свои позиции, поскольку каждый человек имеет право на скорбь.
