Невидимые миру грезы

В прекрасной книге невролога Оливера Сакса «Человек, который принял жену за шляпу» описывался случай человека больного синдромом Корсакова. Эта болезнь (часто преследующая алкоголиков) привела к тому, что мужчина, живя в конце 1970-х годов, был уверен, что на дворе 1945 год, США только что выиграли войну, президент – Трумэн, а ему самому – всего лишь 19 лет. Пациент, служивший во время и после войны моряком, прекрасно помнил времена своей юности, учебу в школе и призыв на флот в 1943. Но все что происходило с ним каждый день не оставляло практически никакого следа в его памяти – он постоянно забывал врача и сестер, забывал об условиях решаемых им математических задач, разговорах, записях в дневнике. Все это, вся его настоящая жизнь тонула в блеклом тумане безмолвия.

О грустной истории американского моряка, потерявшего память, меня каждый раз заставляет вспоминать та или иная российская общественная дискуссия. Каждый ее участник, вне зависимости от того какую позицию занимает именно он, может вешать на шею черную табличку, на которой белыми буквами написано «Я – забывчивый моряк». Не знаю почему, не знаю когда это началось, но все эти обсуждения любого вопроса – от того допустимо ли бить женщин и избивать журналистов или споры о месте, занимаемом тем или иным деятелем в истории России – все эти споры словно уходят в песок, утекают, испаряются на ветру. 

И каждый раз все начинается заново. «Сталин – великий вождь или кровавый тиран?», «Допустимо ли сотрудничать с режимом?», «Имеют ли женщины право на самовыражение?», «Геи – враги или друзья?», «Советская власть – зло или добро?», «Люстрации – хорошо или плохо?», «Рашка-говняшка или великая Россия, встающая с колен?».  Споров этих бесчисленное множество, у их участников – ретроградная амнезия. И каждый раз, закончив обсуждать личность усатого грузинского вождя, они вздрагивают и снова начинают спорить – достоин ли Сталин быть именем России или все же нет. На колу мочало – начинай сначала. 

Нет никакого консенсуса ни по одному вопросу. Подернутые пылью страницы российской истории не менее актуальны, чем утренние выпуски новостей. Так и представляешь себе приемную, в которой, пережимаясь с ноги на ногу, стоит Иван Грозный, за ним Сталин, Путин, Пушкин, Ленин, Николай II и многие другие. Ждут вызова. «Александр Сергеевич и Владимир Владимирович, — нет, Набоков, — проходите, вас ожидают». 

Я не знаю почему так вышло. Может быть, виной всему революция 1917 года и все последующие события – от отмены преподавания истории до массовых репрессий. Возможно, именно тогда общественная память надломилась, раскололась, рассыпалась в прах. И там где в других странах есть консенсус о своей истории, у нас – зияющие дыры и бесконечные дебаты. Пытаешься вспомнить хоть одну точку в российской истории по поводу которой установился бы общественный компромисс – и не находишь. Победа в войне, падение коммунизма, полет в космос, отмена крепостного права – везде, на каждом шагу тебя поджидают эти спорщики.

Постоянное блуждание по кругу время от времени поднимает на волну занятные вещи. Если говорить о текущем моменте, то такой вещью стала какая-то всеобщая, поваленная уверенность в скорой революции в России. Общественно значимые персонажи говорят о ней так, словно арьергардное выступление балтийских матросов назначено на ближайший понедельник, страна пылает в кольце бунтов и восстаний, а на повестке – новое отречение на станции Дно.

Характерной приметой момента стали фразы вроде: «После скорого падения путинского режима…», «Очевидно, что главной задачей ближайшего времени станет сохранение России хотя бы в границах 2013 года» (фраза произносится с легким налетом всезнания), «Русский народ с вилами и топорами пойдет штурмовать дворцы воров и бюрократов», «В пост-путинской парламенте партией большинства станет Партия Прогресса Алексея Навального». Можно перечислять очень долго, но не сомневаюсь, что и вы сами не раз видели похожие посты в своей ленте Фейсбука (а может быть и писали нечто подобное).

Читать такое и грустно, и смешно. Все так ждут революции, готовятся к ней, пишут о ней и борются. В известном смысле, Россия борется с революцией уже больше 10 лет, еще со времен первого майдана, который, видимо, так встревожил российские власти, что заставил их начать поосновательнее закручивать гайки и создать множество молодежных движений, которые должны были встать на защиту форпостов отечества в случае революционной угрозы.

Философ и писатель Дмитрий Галковский в своей книге «Бесконечный тупик» писал об истории развития революционных движений в Российской империи как о двойном провокаторстве – тайная полиция провоцировала революционеров на выступления (зачастую помогая – вольно или нет – в развитии подзольных организаций), революционеры провоцировали власти на все новые и новые акции по борьбе с революцией. Этот образ своеобразного dance macabre над пропастью вполне актуален и в наши дни.

Мания постоянного переодевания и смены масок довлеет над общественно-политической жизнью. И «патриотам», и «либералам» так нравится примерять одежды чужой революции. Одни облачаются в пропахшие едким дымом покрышек белые саваны Небесной сотни Майдана. Другие — шьют черно-красные шапочки для участников московского Антимайдана, одновременно перенимая самую провальную затею Януковича времен прошлогодних украинских событий и парадоксальным образом создавая контрреволюционное движение до появления хоть какого-то революционного события.

Создается ощущение, что большинство людей просто выпало из современного контекста и находится то ли в феврале 2014 года в Киеве, то ли вообще в феврале 1917 года в Петрограде. Они слышат почему-то музыку революции, но мне кажется, что это у них дома заело пластинку.

Революции 1917 года, у которых вот-вот будет юбилей, и правда многим кружат голову. Проводятся параллели, примеряются пыльные шлемы, ведутся упорные споры.

И все это кажется таким бесконечным абсурдом! Одни озабочены поиском революции в каждом углу и видят ее признаки даже в чем-то совершенно отвлеченном, другие – не хотят ничего делать, но свято уверены, что уже скоро все рухнет и тогда-то все изменится.

А между тем обе стороны, совсем, кажется, не понимают, как они при этом глупо выглядят.

Тем, кому кажется, что на календаре 1917 год, не мешало бы задуматься о том, почему что-то должно начаться вообще. Одно дело, когда на протяжении многих лет в стране существуют спаянные кровью и силой подпольные организации, постоянно занимающиеся революционным терроризмом, убийством высокопоставленных чиновников, революционной пропагандой, на чьем счету убийство российского императора, московского генерал-губернатора и многих других сановников. Представьте, что в новостях вы бы читали то о том, что «в Кремле был взорван кортеж Сергея Собянина, мэр города погиб», то об «обстреле автомобиля, в котором ехал российский президент», то о покушениях и убийствах на региональных губернаторов и министров. А главу крупной частной корпорации бы газеты обвиняли в финансировании террористов. Вот это было бы страшно и волнительно. А когда в новостях скорее можно прочитать о том, что «оппозиционеры облили водой мавзолей Ленина», «разбили памятную доску», «в количестве 5 человек пытались перекрыть Тверскую» — то может, стоит задуматься о том, какой смысл у всех этих действий вообще и что дает основания надеяться на какой-то хотя бы относительный успех. Не говоря уже о том, что за последние годы оппозиционная повестка съежилась как шагреневая кожа – если еще 3 года назад люди собирались на площадях, требуя перевыборов, изменения законодательства, отставки правительства, перемен, реформ, то сегодня они выходят, выступая за свободу одного оппозиционного политика. Который, может быть, сам по себе молодец, но никак не эквивалентен по весу масштабным и структурным реформам.

События 1917 года были ответом совсем на другие вопросы, и явились результатом совсем других действий. Совсем неясно, что дает право механически переносить условия столетней давности в наши дни. И чем ворошить подернутые пылью воспоминания, лучше постараться понять как можно больше про сегодняшний день и про текущие проблемы. А оглядываясь, стараться понять к чему привела революция – а не готовить новую.

Те же, кто решили заняться копированием Украины времен позднего Януковича, тоже нужно держать в голове мысль о том, что из исторического опыта мы знаем о падении многих диктатур, сколь рьяно бы они не поддерживали бы различные движения по защите себя от восставшего народа. На этом пути споткнулись столь многие – от Пиночета до Чаушеску, — что непонятно зачем пытаться еще раз поведать миру сказку про белого бычка. И глядя на всех этих мертвых диктаторов подумать о том, что устойчивость режимов зависит не от кулаков, а от чего-то другого.

И очень хочется, чтобы все они перестали мечтать о революции. Революционные грезы чаще всего отливаются в кровавые слезы.

А их, мне кажется, желать России не должен никто.