Команда «бояться»

То, что в армии принято бояться всего, я понял еще в первый месяц службы. Тогда, неизвестный мне офицер обронил в разговоре с товарищем: «Опять едут эти…со штаба РВСН. По дивизии дана команда «бояться»».

Что такое команда «бояться» в армии? Это значит, что мы ждем какую-то проверку и всё должно быть идеально – параллельно и перпендикулярно, ровно и аккуратно. Командиры начинают организовывать работы в сфере своей ответственности – как правило, по схеме «круглое носим, а квадратное катаем».

Вообще, в армии чаще всего употребляется слова «недостаток» и «виноват». Здесь так принято – любой начальник ищет у любого подчиненного недостатки и всегда их находит, это правило действует от самого верха и до низа. Даже в идеальной части проверяющие найдут недостаток – довольно веселая картина, когда какой-нибудь полковник отчитывает капитана за то, что у того на территории плакат на 5 сантиметров шире, чем нужно.

Есть в армии и перманентное чувство страха – страха перед всем, что выходит за рамки армейского мышления.

Как-то раз мне в часть пришла открытка из Женевы. Отправил её мой друг Олег Кашин. Командир увидел эту открытку и сказал: «Сейчас читаешь открытку, потом берешь конверт, заклеиваешь её и отправляешь домой. Чтобы не дай Бог её здесь не увидели». Оказалось, что в армии еще с советских времен сохранилась «нежелательность» контактов с жителями других государств.

Кстати, о других государствах. После того, как в интернете стали появляться фотографии солдат с востока Украины, от всех военнослужащих части потребовали удалить из социальных сетей любые фотографии, связанные со службой, это требование было доведено под подпись.

Солдатам-срочникам телефоны выдавали раз в неделю, в установленном месте. Много там не нафотографируешь. Телефоны хранились у старшины подразделения, а обнаружение телефона на руках у солдата грозило ему неприятностями. Но, разумеется, «левые» телефоны были у всех, и у меня в том числе. Поэтому, несмотря на предупреждение, фотографии в соцсетях появлялись сотнями. Благо, командование части соцсетями не пользовалось и солдат в них не отыскивало.

Но все изменилось, когда в управлении дивизии каким-то образом прочитали мой комментарий, данный одному из СМИ с указанием номера части. Задавшись вопросом «Кто такой Вениамин Помазкин?», замполит дивизии загуглил меня и наткнулся на мои социальные сети. Звонок в часть – и вот я уже стою перед разгневанным замполитом. Команда «бояться» сделала своё дело – по ходу движения «волшебного пендаля» сверху вниз история обрастала подробностями, в большинстве своём, придуманными.

Замполит сурово смотрел на меня и требовал объяснить, что мне не нравится в нашей части. «У меня есть информация, что ты в социальных сетях пишешь про то, как у нас в части хреново, и грозишься выложить фотографии!» — замполит был человеком хорошим, но таких вещей не любил, предпочитая разрешать все вопросы внутри части. «Товарищ подполковник! Я не знаю, откуда у вас такая информация, но это полная бредятина – я буквально позавчера на уровне командования РВСН сказал, что меня в части всё устраивает, и у меня есть тому свидетели». И вправду – незадолго до этого я стоял в карауле и мне позвонили из пресс-службы РВСН (я предлагал им проект, но это уже другая история).

Служить оставалось месяц, отношения с замполитом были добрые, поэтому все закончилось удалением фотографий из инстаграма (из всех социальных сетей я предпочёл «слить» инстаграм, фотографии остались в Facebook и ВКонтакте) и выражением готовности сдать телефон по первому требованию. «Разумеется, сдай! Между прочим, айфоны в армии запрещены!» — сказал замполит. «Товарищ подполковник, запрет айфонов в армии уже был опровергнут генерал-майором Конашенковым» — ответил я, показав, что новости умеют читать не только офицеры.

А телефон так и не сдал.