Русский человек на rendez-vous с гонконгской революцией

Анатолий ШИБКОВ, специально для «Кашина»

 

Революция. Никогда бы не подумал, что весёлое и яростное это слово настигнет меня не на родине, а в далёком безмятежном Гонконге.

Земной Гонконг до обидного непохож на зовущий в дорогу тревожно-романтический миф о Гонконге.
Вместо зябкого трущобного нуара — здоровое мещанское благополучие, вместо суетливого и пафосного столичного мегаполиса — провинциальный, тихий, засыпающий на ходу городишко.

 

Правда, красивый городишко, с небоскрёбами.

В конце шестидесятых, разобравшись с неудачной попыткой маоистского переворота, британские колониальные власти решили устроить здесь что-то вроде образцово-показательного капиталистического рая — оазис свободы и пошлой роскоши, на зависть соседнему лагерному бараку материкового Китая.

Сказано — сделано, непостижимым образом (не без чёрной магии и масонских заговоров, наверняка) британцам удалось прикончить коррупцию, уличную преступность, а напоследок — знаменитое гангстерское государство в государстве, мрачный Walled City.

Великий и безумный киношный Гонконг исчез, остался где-то там — в лихих шестидесятых, вместе с уличными перестрелками и полицейскими погонями.

Гонконг современный — местечко простоватое, дружелюбное и как-то чересчур приспособленное для жизни. Нет, тут по-прежнему не обходится без пресловутых контрастов — бедняцкие перенаселённые кварталы соседствуют с роскошными бутиками, среди небоскрёбов можно набрести на ароматный китайский базарчик. Но всё это великолепное разнообразие ухитряется мирно уживаться, втиснувшись в узкую тысячу квадратных километров — на краю большого Китая.

Трущобы и расфуфыренные центральные кварталы одинаково бесперспективны для искателей приключений: в тесном 7-миллионном городе уличная драка — первополосное происшествие.

Полицейские и чиновники — услужливы и дружелюбны. Налоговая декларация занимает одну страницу. Предупредительные надписи, указатели, бетонные дорожки и шлагбаумы —  вежливо, но надёжно защищают изнеженного горожанина от потенциальных опасностей. А если путь открыт —шагай смело дорогой гонконгер, уткнись в свой айфон и доверься родному городу.

За несколько лет такой жизни напрочь теряешь здоровую агрессию, бдительность и разумное недоверие к окружающей действительности — словно и не было советского детства. Очутившись ненароком в московских или лондонских джунглях, приходится долго, не без некоторого риска, вспоминать утраченные навыки.

Чего уж про местных говорить — даже дерзкого взгляда от них не дождёшься.

Какая там революция?!

А такая вот — странная и ни на что не похожая мирная гонконгская Революция зонтиков.

Очередные антипекинские протесты, которые и превратились в The Umbrella Revolution, готовились уже полтора года и ничего революционного поначалу не обещали.

Пугать Пекин массовыми шествиями — славная местная традиция со времён возвращения города в большую китайскую семью семнадцать лет назад.

Может показаться странным, но освобождение от английских колонизаторов и воссоединение с братским китайским народом тут мало кого обрадовало.

Проклятые империалисты за 150 лет превратили несколько рыбацких деревушек в гордый портовый город, подарили этому городу британский порядок, британскую судебную систему, а так же полный набор либеральных вольностей — от свободы слова и собраний, до дикой (но симпатичной) рыночной экономики.

Здесь обошлось без великих вождей, борьбы за счастье трудящихся, лагерей, культурной революции и прочих суровых радостей Китайской Народной Республики. Здесь сохранили свой кантонский диалект (мало похожий на «стандартный китайский«) и классические иероглифы.

Полтора века терпеливого британского культуртрегерства, несколько поколений разноплеменных иммигрантов, плюхнувшихся в melting pot вольного города — трещат духовные скрепы — чужаками здесь теперь считают не британцев, а родню из материкового Китая.
В прекрасную сказку про «одну страну две системы» гонкогцы поначалу не поверили. Сразу после Китайско-Британской декларации — 1984 год, прощай, Королева, здравствуй, товарищ Председатель — местные стали готовиться к бегству, обзаводиться “надёжными” паспортами, эвакуировать семьи в пока-ещё-метрополию, или в далёкие от славной КПК Австралию и Канаду.

Но сказку неожиданно сделали былью — пекинские бонзы не стали душить город в братских объятиях и сохранили гонконгскую вольницу. Вот только Королеву заменили на партийных вождей — если раньше городские власти назначались из Лондона, то теперь их стали назначать из Пекина.

Англичане подарили Гонконгу свободу и процветание, но вот демократии аборигенам не полагалось. Губернатора острова присылали из Лондона, а уже губернатор набирал по своему усмотрению правительство и даже парламент. Парламент, правда, — не совсем самовольно, а после консультаций с лучшими людьми города — крупными торговцами и промышленниками.

Никто особенно не жаловался, но ко второй половине двадцатого века просвещённые губернаторы стали стыдиться имперского наследия и пытаться осчастливить туземный народ всеобщим избирательным правом.

Однако туземный народ — в лице своих лучших представителей, разумеется, — деликатно отнекивался. (Один вред от этой демократии — леваки, популизм, разруха, во что вы свою Британию превратили, посмотрите!)

Да и возмужавший северный сосед на демократические эксперименты смотрел неодобрительно.

Так что первые выборы в гонконгский парламент удалось организовать только в 1985. Весьма странные выборы — от так называемых «функциональных округов» (functional constituency), по средневековому цеховому принципу.

Коммерсанты и промышленники, адвокаты и бухгалтера, инженеры и врачи каждую группу тружеников капитализма представляет свой депутат. При этом у коммерсантов и промышленников право голоса получили только «корпоративные избиратели» — крупные компании, читай — их хозяева. Кое-где гражданам милостиво дозволили голосовать, но не всем подряд — если ты, к примеру инженер, — покажи корочку Гонконгского инженерного общества. В общем, насладиться народовластием смогли в тот раз примерно два процента потенциальных гонконгских избирателей.

Но как бы то ни было — всё-таки выборы, а не загадочные консультации. Тогда же в городе появились первые политические партии, естественно разделившиеся на «демократические» (pro-democracy) — вся власть народу, свободный Гонконг, китайский тоталитаризм не пройдёт! — и «пропекинские» (pro-Beijing) — в единстве наша сила, великий китайский мир, общая история, стабильность и порядок. Государственников традиционно подкармливают из Пекина, приглашают на разнообразные всекитайские политические форумы. Демократы после Тяньаньмэня с пекинскими властями общаться отказываются.

Ещё через десять лет гонконгцам доверили избирать треть парламента напрямую — всеобщим голосованием.

И тут британские демократические реформы закончились, вместе с британским суверенитетом над городом.

Добро пожаловать в Китайскую Народную Республику!

Новые власти сделали всё возможное (и чуть-чуть невозможного), чтобы окончательно запутать и без того путанную избирательную систему. Функциональные округа дополнили аграриями, спортсменами и мастерами китайской медицины — дабы надёжно уравновесить всяких юристов, профессоров да инженеров и обеспечить железное пропекинское большинство.

Городской голова (Chief Executive) — сменивший британского губернатора — теперь назначается Коллегией выборщиков, созванной всё по тому же цеховому принципу.

Итак, приехали, остановка «одна страна — две системы» — добрую половину парламента и градоначальника фактически назначают из Пекина, и не вполне склонные доверять новым властям горожане никак не могут на всё это повлиять.

Ну или почти никак.

Довольно быстро обнаружилось, что есть один способ.. Массовые гуляния на свежем воздухе под приличествующими случаю лозунгами иногда творят чудеса.

Антипекинские манифестации (местное правительство — подразумевается) стали чем-то вроде национального гонконгского спорта. Ничего революционного, мирно, чинно, законно — благо на свободу собраний никто пока не покушается, ни согласований тебе, ни полицейских загончиков. Прогулялись по местным бульварам, обсудили политическую обстановку — разошлись. Завтра на работу — приближать светлое капиталистическое завтра.

Эти не слишком обременительные протесты так тут и называют — «протесты выходного дня».

Первая серьёзная проверка на прочность случилась в 2003 — власти попробовали немного разнообразить местную конституцию политической цензурой и возможностью запрещать»антигосударственные» партии.

Миллион рассерженных гонконгцев на праздничных улицах — и правительство скромно отозвало поправку.

В 2012 году Пекин и ко озадачились воспитанием китайского патриотизма среди молодёжи вольного города и попытались добавить в школьную программу немного обязательных коммунистических скреп, китайского мира и особого пути.

Беспокоились, как совсем скоро выяснилось, не зря. Но — поздно спохватились.

 

Школьный бунт, устроенный старшеклассниками из политического кружка «Школяризм» (под предводительством будущего героя Революции зонтиков Джошуа Вонга), стотысячные митинги в поддержку «возмущённых школяров” — и патриотическую гимнастику пришлось отложить до лучших времён.

Мирные шествия по бульварам опять сработали.

Местным властям не позавидуешь — «рассерженных горожан» нельзя разогнать грубой силой, погрузить в автозаки и отправить в гости к басманному правосудию. Вместо басманного тут — увы и ах! — независимый суд, живущий по британскому common law.  Половину судей высшей инстанции и вовсе приглашают из Британии или других стран Содружества.

За полицией следит общественная комиссия, оставшаяся ещё со времён тотальной войны с коррупцией.

Никакой «национальной гвардии” в Гонконге не предусмотрено. А центральные власти КНР и китайские силовики во внутренние дела города не вмешиваются — это запрещено Конституцией.

Конечно, гипотетически сюда можно откомандировать небольшой отряд вежливых людей из Китайской народной армии и быстро решить любую проблему. Но на этом закончится история вольного города, а по совместительству — основного китайского инвестора. Нынешние вожди КНР слишком практичны для таких крайностей.

Обычно властям проще уступить, чем ввязываться в серьёзную драку.

Хотя ни в 2003, ни в 2012 правительство не снизошло до публичных объяснений: ну просто передумали — высокие государственные соображения холопам неведомые, ну просто ушли в отставку по личным обстоятельствам. А все эти праздничные гуляния — решительно ни при чём.

Обычно власти благоразумно отступали.

Пока ставки не выросли слишком высоко.

Гонконгская конституция 1997 года обещала продолжение британских демократических реформ. Когда-нибудь и парламент и градоначальника непременно будут избирать всенародно, безо всяких выборщиков и цеховых междусобойчиков.

Когда-нибудь — по результатам консультаций с Пекином — никаких точных сроков, поэтому светлое будущее всё время немного откладывалось. Последний раз — на 2017 год. Грядущие выборы городского головы должны были стать первыми всеобщими.
Процедуру предполагалось уточнить в ходе многораундовых консультаций с участием правительства, Пекина и — как обычно — лучших людей города.

Пекинские товарищи и их друзья из местного правительства добровольно отдадут власть народу? Верилось с трудом — наверняка ближе к выборам обнаружится досадная китайская хитрость.

Пару лет назад некто Бенни Тай, профессор права из Гонконгского университета, предложил готовиться к худшему заранее. Даешь всеобщее избирательное право, а нет — вы нас даже не представляете! — мы начинаем кампанию гражданского неповиновения Occupy Central with Love and Peace, мирно занимаем центр Гонконга и не уходим пока нас не услышат.

Мир, любовь, демократия.

Статусные демократы — а тут несмотря на английские и китайские хитрости почти половина парламента из демократических партий, — так вот cтатусные демократы поддерживать старика Бенни не спешили. Здешняя демократическая тусовочка мало чем отличается от отечественной. Те же бесконечные интрижки, внутривидовая борьба до бесславного конца и стыдные компромиссы с правительством — ба! знакомые все лица.

Есть тут своё Яблоко (Democratic Party) — старейшая демпартия, славная своей упёртостью в общении с прочими демократами и многочисленными сделками с властями, и свой СПС (Civic Party) — на прошлых выборах вырвавший у Democratic Party первое место, есть даже своя «Партия прогресса/Народный альянс» (People Power), — которая сотрёт предыдущие поколения демократов с лица земли.

Ну и зачем делиться своей честно отвоёванной демократической табуреткой с каким-то выскочкой-профессором? Да и как можно призывать граждан к незаконным акциям? помилуйте — тут же серьёзные, уважаемые господа.

Однако, идеи Occupy Central довольно быстро стали популярны в академической среде — и у преподавателей, и у студентов. Грядущий Occupy поддержала городская Федерация студентов и юные активисты-школяры из уже знаменитого «Школяризма».

Статусным демократам тоже в конце концов пришлось присоединиться, дабы окончательно не утратить инициативу. 26 депутатов — межпартийный Alliance for True Democracy — предложили свой вариант реформ.

Именно депутатский вариант — всеобщие равные и тайные выборы градоначальника, свободное выдвижение кандидатов от партий или по результатам сбора подписей — победил на неофициальном референдуме, в котором поучаствовали почти четверть зарегистрированных избирателей. (Официальные референдумы в Гонконге не предусмотрены).

Власти, разумеется, «незаконные и возмутительные» результаты не признали, а через пару месяцев после референдума, 31 августа 2014, Постоянный Комитет Всекитайского Собрания Народных Представителей — Верховный Совет КНР — объявил итог консультаций.

Радуйтесь горожане, всеобщим выборам в 2017 году быть!

Но есть маленький нюанс — та самая китайская хитрость — выбирать можно будет только из кандидатов, утверждённых старой доброй цеховой Коллегией. Будущий градоначальник должен соответствовать высоким патриотическим стандартам — «loving the country and loving Hong Kong” — любить Гонконг и свою великую китайскую Родину.

Всяким не уважающим китайские скрепы демократам вход заказан.

Ну а к следующим выборам, в 2022, можно будет ещё проконсультироваться.

Для 17 летнего Джошуа Вонга до 2022 года оставалось ещё примерно полжизни, так что студенты следующего раунда консультаций дожидаться не стали.

Старт Occupy Central планировался на 1 октября — 65-летие КНР, надо же испортить китайским братьям праздник.

Но уже в пятницу, 26 сентября, «школяры» — человек двести-триста от силы — отправились протестовать к Дому Правительства. Покричать под окнами чиновников всё, что о них думаешь — дорогого стоит, прорваться через полицейский кордон — бесценно. Но пара сотен школяров? Полиция арестовала вожаков — оставшиеся должны были разбежаться сами.

Не разбежались.

В субботу школяров поддержала Федерация студентов, объединяющая университеты города, и Occupy Central. На улицы вышли десятки тысяч горожан. К воскресенью центральные магистрали, дороги и парки вокруг Дома Правительства были “оккупированы», появились первые палатки.

Протестующие потребовали переговоров с правительством и градоначальником Лян Чженином. Однако, вместо Ляна на переговоры отправилась полиция, в качестве аргументов прихватив резиновые дубинки и баллоны со слезоточивым газом.

Где-то здесь привычные декорации протестов выходного дня треснули и послышалась музыка революции.

Маэстро! Урежьте марш!

Первыми вступают зонтики — довольно быстро выяснилось, что этот незаменимый гонконгский аксессуар неплохо прикрывает толпу от слезоточивого газа.

Власти разгоняют несанкционированный митинг. Дубинки, облака газа, аресты — эка невидаль. Но для Гонконга — это шок и крушение мира. Вспомните, что Гонконг — тихий, мирный, провинциальный городок, только притворяющийся мировым мегаполисом.

Где-то за сценой бравые полисмены воюют с бандитами и триадами, так что гонконгский обыватель встречается с этим древним ужасом только в кинотеатрах. Полицейский в реальном мире — улыбчивый чувак, свой парень. И вдруг этот свой парень студента-очкарика дубинкой — дубинкой! — шок, занавес.

В понедельник к протестам присоединились уже сотни тысяч — властям удалось сагитировать и тех, кто в борьбе за абстрактную демократию не видел никакого проку. Но уж лучше абстрактная демократия, чем реальное бездарное правительство, избивающее детей дубинками.

Разозлённые гонконгцы «оккупировали» ещё несколько районов города.

Так началась The Umbrella Revolution — обычный гонконгский зонтик оказался более точным символом протестов, чем придуманная студентами жёлтая ленточка (со сложным академическим букетом аллюзий — от американской борьбы за эмансипацию в 19 веке до популярной песенки «Tie a Yellow Ribbon Round the Ole Oak Tree» и древнекитайского Восстания Жёлтых повязок).

Но всё-таки жёлтая ленточка на чёрной футболке выглядит круто и даже ботаников из Федерации студентов превращает в революционных вождей.

No pasaran!

Правительству пришлось оправдываться за полицейский беспредел. А к требованиям протестующих прибавилась отставка градоначальника.

Арестованных студенческих вожаков освободил суд — полицейские аргументы «следствие ещё продолжается» тут действуют плохо.
Грубая сила вполне ожидаемо не сработала, но власти ещё не раз успеют станцевать на этих граблях.

На усмирение протестов бросили элитные полицейские подразделения по борьбе с триадами — местный ОБОП. Стоять идиотом перед толпой безоружных мирных граждан — не самая привычная для оперативников работа. Нервы иногда сдают. Семеро офицеров попали под следствие за то, что немного побили ногами одного из активистов “Гражданской партии”.

Неоправданное применение силы грозит местным силовикам пожизненным заключением — высшей мерой здешней капиталистической законности. Энтузиазма такая перспектива полисменам не добавляет.

Полиция, слезоточивый газ, резиновые дубинки — что ещё? Ну конечно — титушки.
Привет новоиспечённому россиянину, вечно живому и легитимному. Впрочем, вольнонаёмные гопники против инакомыслящих — идея древняя и почтенная.

Отчего бы и местным властям не попробовать?

Но и этот проверенный приём не сработал. Спортивные пацаны в масках, избивающие мирных демонстрантов при полном бездействии полиции, — на улицах одного из самых безопасных городов в мире такие сценки выглядели слишком сюрреалистично. Полиции пришлось вмешаться, у арестованных титушек обнаружилось славное триадное прошлое., А у Революции прибавилось штыков — правительство дружит с триадами? мафия правит городом? — хватит это терпеть!

Если начинался протестный городок у Дома правительства с пары десятков палаток, то нынче их — безо всякого преувеличения — тысячи.

Местный Правительственный квартал удобно устроился посреди роскошного парка, в двух шагах от моря — просто идеальное место для кэмпинга. И все клиенты неподалёку — Правительство, Парламент, а через дорогу — резиденция градоначальника.
Что титушкам, что полиции за месяц протестов так и не удалось спровоцировать революционеров на ответное насилие. Мирный и ненасильственные протест, как он есть, — воплощённый сладкий сон отечественных либералов.

Нормальные революционеры хотя бы расписали восставший город весёлыми революционными граффити. Здешние — рисуют лозунги на плакатах и приклеивают их скотчем: после победы революции даже стены перекрашивать не придётся.

Раздельный сбор мусора на баррикадах. Читальный зал для студентов на свежем воздухе в главном протестном лагере — с вайфаем и настольными лампами!

Что делать властям с толпой весёлых ботаников, если под рукой нет спецназа, снайперов, или хотя бы басманного суда и Первого канала?

Через три недели правительство согласилось на переговоры.

Вот только с кем разговаривать?

Революционная движуха с самого начала вышла из под контроля отцов Occupy Central и даже студенческих вожаков. Например, протестный лагерь в Монгкоке, — самом густонаселённом районе Гонконга, приютившем знаменитые местные трущобы, — славится своими ядовитыми карикатурами на профессора Бенни Тая. Пацаны с района собрались поддержать студентов, показать Пекину и его местным друзьям, кто в городе хозяин, но самозванные вожди тут причём? В жаркие дни нашествий титушек и полицейских погромов старик Бенни и демократы из парламента предлагали сдаться и освободить улицы — но их никто не послушал (обошлось без огнетушителей — просто презрительно промолчали).

Статусная демократическая тусовка благоразумно отошла в сторону. Обошлось без координационных советов, оргкомитетов и утверждения переговорщиков тайным голосованием.

Студенты всю эту кашу заварили — студентам и с правительством разговаривать. Да и вообще студенты — будущее города.

И делегаты будущего не подвели. Революционные очкарики в чёрных футболках за явным преимуществом выиграли поединок — двухчасовые теледебаты — у скучных чёрно-белых правительственных чиновников. После переговоров Федерация студентов стала самой популярной политической силой в городе —  с почти 50% рейтингом по результатам последних опросов.

 

Но вот с чиновниками договориться не удалось.

Решение Пекина окончательное и обжалованию не подлежит — с выборами 2017 года всё решено, но мы можем организовать многораундовые консультации о приближении светлого будущего — предлагает товарищ правительство.

Студенты в ответ обещают протестовать до победного конца.

Единственный осязаемый результат — власти кажется оставили попытки прикончить революцию силой. Зато в городе активизировалась пропекинская конторка с иезуитским названием “Альянс за Мир и Демократию”, придуманная в противовес Occupy Central. Вместе с коллегами из “Молчаливого большинства Гонконга” и “Общества поддержки полиции” ребята продвигают кампанию за “мир и порядок”. Горожане не поддерживают эту вашу “демократическую революцию”, покой, мир и порядок в дружной семье китайских народов — вот что нам нужно. Способы организации “широкой общественной поддержки” привычные, родные и знакомые — бюджетники и платная массовка на митингах, рисованные подписи под петициями и антипетициями.

Правда, бюджетников тут гораздо меньше, чем на родине, а в большинство “молчаливого большинства” никто особенно не верит: несмотря на внутридемократическую грызню среди всенародно избранных депутатов большинство как раз у демократических партий.
Но контрреволюционеры не отчаиваются, митингуют, собирают подписи. Даже свою контрреволюционную ленточку придумали — синюю, в цвет полицейской формы.

А креативу пропекинских политиков наверняка позавидуют даже единороссы. Здесь могут, например, объявить зонтик смертоносным коварным оружием, перед которым бесполезный слезоточивый газ и жалкие полицейские дубинки —ничто.

На внешнем рынке правительство более-менее успешно торгует две красивые пропагандистские сказки:

революция — студенческая буза, почтенным горожанам нет дела до глупых юношеских забав;

в городе левацкий бунт, голытьба воюет за социальную справедливость, дай им волю в два счёта порушат наш славный либеральнейший из капитализмов.

Своим такого не продашь.

В протестных лагерях и на митингах можно встретить кого угодно — от старшеклассников до почтенных старцев, от маляров до банкиров. The Umbrella Revolution (или Movement — для осторожных) поддерживают все основные демократические партии, парламентарии-демократы, разномастная общественность — и “зелёные”, и католическая церковь. Назвать всё это маргинальным студенческим протестом ни один самый упёртый государственник не отважится.

Что касается левизны — то социалистические идеи в городе на удивление непопулярны, невзирая на ультралиберальную экономику и щекотливое соседство трущоб и роллс-ройсов.

Возможно, до сих пор действует болючая прививка маоистского восстания 67-го — китайские агенты и их немногочисленные местные друзья выбрали не самые удачные способы для рекламы коммунистического рая. Цитатник Мао цитатником Мао, но школьниц и журналистов-то зачем взрывать?

Великая Левая Идея победила как раз у большого пекинского брата — поэтому «леваков» нужно искать с другой стороны баррикад.

И сразу отыщешь, нынешний гонконгский министр внутренних дел — и по совместительству один из вдохновителей контрреволюционного «Альянса за мир и демократию» — участник погромов 67-го года.

Нынешние революционные романтики обошлись без остросоциальных лозунгов. “Democracy is all we want!” — здесь, как и в Москве-2011, не смогли придумать ничего лучше наивного “За свободные выборы!”

Весёлый карнавал, лекции в “Школе демократии” под открытым небом, классы революционного оригами — жёлтые бумажные зонтики, революционный забег —102 километра по маршруту в форме всё того же зонтика…
Но смешной этот родной брат московского “оккупайабая” в теплице вольного города вырос в грозную силу, кажется загнавшую местные власти в угол.

Пекин, похоже, решил отложить второй Тяньаньмэнь до лучших времён — а ничего взамен власти не придумали. Рейтинг и без того не слишком популярного градоначальника Ляна катится в пропасть.

У местных государственников раздрай и лёгкая паника — лидер влиятельной пропекинской “Либеральной партии” недавно призвал старика Ляна уйти в отставку.
За что незамедлительно поплатился местом в Народном консультативном совете Китая — нечего раскачивать лодку.

В революционном лагере — конфликт внуков и дедов.

 

Для отцов Occupy Central — протестный план перевыполнен: общество проснулось, правительство первый раз в истории снизошло до переговоров. Самое время отступить, перегруппироваться,  какой-нибудь интересный компромиссный вариант выторговать. А стоять до конца — зачем злить спящего китайского зверя. Вот кое-кто уже разозлил в 1989…

 

Студенты никуда уходить не собираются.

Просвещённый суверен подарил городу свободу и закон, а вот демократию придётся взять самим.

Мы пришли, нас много — и мы никуда не уйдём.

I love freedom so much that I need to fight for it
even though I fear of falling down one day —

 

поётся в легендарной кантонской рок-балладе, сделавшейся гимном Революции зонтиков,

Everyone can abandon their dreams
Don’t be afraid if one day there is only you and me
Still I am free, still I am independent
Always singing my song loudly while walking thousands of miles