Батальон «Дальний восток»

Евгений БУЗЕВ, специально для «Кашина»

На днях в Крыму нелепо погиб сенатор от Магаданской области Виктор Кулаков – попал под катер. Я могу гарантированно назвать место, где по Кулакову не пролили ни слезинки. Это та самая Магаданская область, интересы которой сенатор представлял почти четырнадцать лет. Не потому что там его не любили, может быть и хорошим человеком был Кулаков. Но о незнакомых людях редко горюют, а за всю свою жизнь сенатор побывал в «своем» регионе всего один раз, в 2011 году.

Кулаков человек военный, причины его назначения можно понять, во-первых, око государево, а во-вторых, пусть кормится человек, заслужил, пока по гарнизонам мотался. В Совете Федерации, если кто не знает, от региона сидят по два человека. Второй сенатор от Магаданской области, Иванов, там вообще никогда не был, а раньше работал в том же Совете Федерации сенатором от Кировской области.
Но на самом деле на самосознание граждан, наличие московских назначенцев мало влияет, никто не ходит с фигой в кармане, а о необходимости выполнять законы «которые в Петербурге инициирует какой-то Милонов» говорят только маргинально-радикальные политики и яркие персоны, вроде Артема Лоскутова. В Сибири и на Дальнем востоке живут точно такие же люди, как в Воронеже или в Мытищах, они не собираются никуда отделяться, считают себя русскими и патриотами России, а что до нелюбви к москвичам, так их даже в Электростали не любят.

Восемь лет назад какие-то странные люди собирали подписи за отделение Донбасса, фотографировались в лесах с флагом ДНР. Если о них кто-то и слышал, то принимал за безобидных фриков, какими они и были. Потом ситуация изменилась и даже по самым заниженным, украинским данным, на референдумы об отделении пришли десятки тысяч человек, из которых кто-то взял в руки оружие. В Сибири и на Дальнем востоке тоже есть группки странных людей, которые говорят о сепаратизме, носят на митинги флаги, например, недолго существовавшей Дальневосточной республики или создают «сибирский язык». Их тоже никто не воспринимает всерьез, как в 2011 году никто бы не стал слушать представителей движения «Донецкая республика». Но ситуация можется измениться, точно также как это случилось на Донбассе.
Последние несколько месяцев говорящие головы из разных лагерей пугали власть тем, что на волю выпущен демон сепаратизма, что сейчас в Россию вернутся разъяренные и не боящиеся крови «стрелковцы» и т.п. В итоге запугали так, что «Марш за федерализацию Сибири», который в лучшем случае собрал бы пятьдесят отколовшихся от Лимонова нацболов и прочих тусовщиков, благодаря «эффекту Стрейзанд» стал серьезным медиа-поводом. Генпрокуратура активно бросилась блокировать все упоминания о нем в интернете и добилась обратного эффекта, а мероприятие, намеченное на 17 августа, если и состоится, то теперь точно не обойдется без драки или, как минимум, задержаний.

«Нацболы без Лимонова» и Артем Лоскутов – это акционисты, а сам «Марш» арт-активизм, который ничем не отличается от акций арт-группы «Война» или Pussy Riot, ведь понятно, что если вдруг в Сибири появится вооруженная «народная республика», то поводом для этого станет не запрет публичного мероприятия или заблокированная группа вконтакте. Всерьез воюют за серьезный повод, часто связанный с серьезными деньгами. И такие поводы у сибиряков и дальневосточников есть уже сейчас, настоящие, не связанные с невозможностью говорить на «родном сибирском».

Во-первых, в УК РФ есть несколько статей, будто бы специально написанных для жителей дальневосточной глубинки. Например, статьи 191 и 192 по которым в тюрьму редко садятся жители Европейской части России. Эти статьи фактически запрещают самостоятельную добычу полезных ископаемых. Известные по фильмам старатели, которые сидят на берегах ручьев с лотками – по российскому законодательству являются преступниками. В депрессивных, но обладающих запасами золота регионах, люди моют на свой страх и риск, а потом, точно также рискуя, перепродают намытое перекупщикам. Другой работы-то нет, вот и моют, а их за это садят в тюрьму. Вот реальная проблема отношений маленького человека и власти, которая в тысячах километров. И у маленького человека после второй ходки за «хищничество» (так называют «черных старателей» — хищники) копится свой счет к этой московской власти. Точно также он копился у тех, кто горбатился в донбасских «копанках», нелегальных угольных шахтах. И этому условному черному старателю ведь все равно будет, что ему оружие шлют из Китая, а «народный губернатор» — глава местной ОПГ. Это не китайцы ему почки отбивали, чтобы узнать, где он «рыжик» спрятал.

Во-вторых, есть и другие ресурсы, например красная рыба, которую тоже так просто не выловишь, не нарвавшись на контролирующие инстанции. Иногда встреча браконьеров и контролеров кончается трагически, считать это гражданской войной или нет, когда граждане с оружием в руках отстаивают свою экономическую самостоятельность? Пойдет профессиональный браконьер в армию «Камчатской народной республики»? Да с удовольствием пойдет. И детям накажет, которых этой рыбой кормил.

В-третьих, кроме русских, за Уралом живут и другие народы. Схема отношений КМНС (официально используемая аббревиатура для обозначения «коренных малочисленных народов севера») с белым человеком в некоторых местах остается такой же как при Александре Миротворце. К примеру, есть такая стимулирующая мера для прибрежных народов – «лимитки» на рыбу, специальное разрешение на безлимитный вылов ценных пород рыбы. Измученные нарзаном эвены рыбу и так набраконьерить могут, а лимитную меняют на водку, как их предки на нее же меняли пушнину. Русский человек – это такой, с водкой и жадный. Кроме водки у него ничего хорошего нет. Но эвены ладно, спились уже, вымрут скоро как кереки, но есть и якуты заимевшие уже национальное самосознание и местами такое, что украинцы позавидуют.

Можно еще приводить всевозможные цифры про несправедливую налоговую политику, про то, что ресурсодобывающие регионы от этих ресурсов видят только вывески добывающих компаний, но это сделают без меня. В средине 2000-х правительству России пришла в голову идея запретить праворульные автомобили, поддержать таким образом отечественный автопром. На Дальнем востоке, где даже губернаторы и ФСБ передвигаются на праворульных японских машинах, идею не поняли. Многим, наверное, памятно, как в Хабаровск прилетал московский ОМОН, разгонять автомобилистов, местному не доверяли. В те дни я впервые в жизни увидел своими глазами сепаратистский лозунг. На боковом стекле джипа в моем магаданском дворе висела наклейка: «Левый руль = Дальневосточная республика». Кстати символами того, незамеченного в Центре протеста были оранжевые ленточки, все подряд их вешали, хотя оранжевой чумой уже по телевизору регулярно пугали. Как только Центр создает настоящую головную боль, патриотизм сильно теряет в цене, а сепаратизм превращается в повод для толстых намеков.

Социальная база для будущих «батальонов Дальний восток» уже есть. Это люди, похожие на жителей Донбасса: грубые, злые, привычные к криминалу. Сепаратистские лозунги тоже принимаются легко. Пока это было скорее шуткой, но в Туле или Белгороде так вряд ли будут шутить. Сейчас, конечно, никто не пойдет умирать ни за какую свободную Сибирь. До тех пор, пока у федерального центра нет серьезных проблем, и эти проблемы не сказываются напрямую на жителях Сибири и Дальнего востока.
Сделать тут уже давно ничего нельзя. Люди никуда не денутся, законы не изменятся. Можно только разогнать «Марш за федерализацию Сибири», что скорее все с ним и сделают.