В позднем совке прямо четко видно, какие фильмы консультировало МВД, а какие КГБ. И если среди ментовского кино что ни фильм, то шедевр, то гэбэшное — почти сплошь кал. Даже взять Юлиана Семенова. Противостояние — шедевр и классика, Тасс уполномочен заявить — говнище полное. А Следствие ведут знатоки — ну это я не знаю, это сериал Шерлок, наверное, если бы я его смотрел.
Фильм, о котором пойдет речь — он гэбэшный. В детстве сто раз видел рисованную афишу со стюардессой, но фильм был детям до 16, и правильно. Я бы все равно ничего не понял, там экшна вообще нет, только диалоги, и грудь голая в кадре.
Итак. Начало 80-х, в Мэдисон сквер гарден выступает советское ледовое шоу такое адское. Женщины в кокошниках, мужчины в костюмах медведей, водят хороводы под Калинку-малинку, и их на льду человек сто. И имеют грандиозный успех, вся Америка рукоплещет. После шоу фигуристы расходятся, и только одна девушка остается в паркинге. Она ждет мужа. Он спортсмен (вид спорта не указан), и тоже сейчас в США. Но он почему-то опаздывает. И руководитель шоу говорит — одну я тебя в этом паркинге не оставлю, пошли в отель. В отеле трогательная сцена — номер на четверых, и фигуристки хвастаются покупками. Одна показывает платье, ее спрашивают — Хау мяу? Она отвечает — 60 долларов, остальные такие — ничего себе, 60 долларов! А она такая — да я понимаю, что дорого, но продавщица так меня уговаривала, неудобно было отказать. А другая купила купальник всего за 6 долларов — продавец его прятал, но она уговорила отдать и купила. «Ткань супер модерн». Потом она в этом купальнике пойдет в душ, и он станет прозрачным — это купальник из магазина приколов. И вот они сидят так и веселятся, и тут стук в дверь. Пришли советские дипломаты и спрашивают ту девушку, давно ли она видела мужа. Муж сбежал с тренировочной базы и, по некоторым сведениям, хочет попросить политического убежища. Очевидно, он и ее за собой попробует потащить, поэтому советские дипломаты ей помогут. И они везут ее на свою конспиративную квартиру, а назавтра срочно отправляют в Москву рейсом Аэрофлота.
И чтобы не было провокаций, ее тайно зарегистрируют, ее багаж отдадут другому пассажиру, а саму ее на борт за 5 минут до вылета заведет целая толпа советских консулов. И не зря это все было — американцы (неназванная спецслужба, которая жалуется, что ФБР их ни во что не ставит) дежурят в аэропорту и ждут ее. И когда, казалось бы, все обошлось, эта спецслужба заходит на борт — Где Ирина? Вы ее силой увозите! Причем с ними переводчица такая с Брайтон-бич, и она такая: Я ваш друг! А Ирина ей: Отойди от меня, шмондифёрка! И уходят американцы ни с чем. Казалось бы — Ирина сказала им, что улетаает добровольно. Но они ей не верят и задерживают рейс. Они требуют, чтобы она пришла в офис иммиграционной службы и повторила бы это еще раз.
Но советская сторона боится провокаций и не идет на такое условие. Американцы настаивают на своем и говорят, что самолет они не выпустят. Американцы разделяют пассажиров на тех, кто из капстран и тех, кто из соцстран. Первых отправляют другими компаниями, а вторые заложники. Потому что иностранцы, если что, будут судиться, а советские не будут.
Американцы рассчитывают, что советские пассажиры взбунтуются. Но главный совдипломат спрашивает — Товарищи, потерпим? И все отвечают да.
И в самолете нет воды, еды и кондиционера, но советские люди терпят и не идут на уступки. Под окнами самолета каждый день пикеты «Долой советы!»,» Фридом фор Ирина!», и советский ребенок показывает им в окно жопу. И тем временем переговоры между СССР и США. Американцы предлагают ей не идти в офис иммиграционной службы, а встретиться в аэропорту. Она не выйдет из самолета! — отвечают им советские. Ок, самолет стоит, переговоры продолжаются. А давайте она встретится с нами в телескопическом трапе, — говорят американцы. — ОНА НЕ ВЫЙДЕТ ИЗ САМОЛЕТА! — отвечают советские.
Не хотите по-хорошему? — говорят американцы и запускают в самолет полицию. Но Ирина обсажена самыми накачанными пассажирами, они не пускают. Параллельно либеральная пассажирка, работающая в ВААПе, спрашивает соседа по креслу — Ну а что такого? В других странах же можно переезжать из страны в страну, и ничего, почему у нас так болезненно? А сосед ей отвечает: Наша страна особая, и вы этого не поймёте, пока не ощутите себя частицей народных масс истории. А молодая стюардесса, у которой это первый рейс, волнуется, что родители ее ждут дома, и тогда второй пилот устраивает ей сеанс как бы связи, и ам разговаривает с ней, как будто он ее папа, а она верит.
Потом приходит начальник аэропорта американец и говорит, что так и быть, на время переговоров пассажиры могут идти в отель. Но пассажиры хором отвечают ему — Нет, мы не хотим в отель, хотим улететь вместе с Ириной. И про пассажиров выходит статья в «Правде», ее доставляют консулу диппочтой, он ее ксерит, раздает всем, и все берут у Ирины автографы.
Наконец, компромисс — переговоры в фургоне для еды, который пришвартуется к борту, а водитель из него выйдет. Советские согласны. Она стоит между советской и американской делегациями. Ее просят отвечать откровенно и искренне. Я могу быть откровенна? — спрашивает она американцев. Да, отвечают они. Иван Иванович, я могу быть откровенна? — спрашивает она советских — каждого. — Петр Петрович, могу? Сергей Сергеич, могу быть откровенна? То есть у нее истерика, и даже я занервничал — вдруг она скажет, что остается в США. А на советских лица нет — баба же, они же понимают. Тем более что незадолго до этого она вспоминала мужа — какой он беззащитный и ранимый, и как ему без нее будет плохо.
— Я могу быть откровенна? Тогда слушайте, американцы! Как я вас ненавижу, совести у вас нет! Сосите! — говорит она американцам (не дословно).
Советские в восторге. На американцах лица нет, но у них есть козырь. Миссис, в аэропорту ваш муж, можно он придет к нам в фургон? Советские опять возмущены — эй, мы так не договаривались! Но Ирина отвечает — пускай он придет. И советские снова грызут ногти. Приходит муж — такой весь на моде и с веселым лицом. Идет ей навстречу. Советские срут.
А она первая начинает разговор — Любимый, поехали со мной в СССР! Там наша родина и наш дом. И он отшатывается от нее, плачет и выбегает из фургона. Обосрались американцы.
Самолет выпускают. Пассажиры переговоариваются — Зря он остался, там единицы добиваются успеха, а остальные умирают на мостовой.
Конец фильма. И я, конечно, выключаю его с чувством «что за кал» и иду читать Википедию. И в статье про танцора Годунова читаю, что все так и было на самом деле, ну или примерно так.
И это делает меня еще сильнее впечатленным.
