Я не воюю на этой войне, мне важнее понять, что делать с обломками того обрушившегося мира, в котором я жил, да что жил — я ведь и сам строил его в какой-то мере, — до этой весны. Я не понимаю, что делать с этими обломками, и меня успокаивает только то, что этого никто вообще не понимает. Наши электрочайники делаются в Китае, наши дворники рождаются в Средней Азии, наша история делается на Украине — наверное, так надо, но тогда что остается нам?
