Хардинг на «Кашине»: Государство-мафия (впервые на русском), девятая глава

 

От Кашина: Тут такое дело — спустя три года мы продолжаем публиковать книгу Люка Хардинга «Государство-мафия» в переводе друга нашего сайта Ирины Сисейкиной. Книга публикуется с разрешения автора, то есть перед вами единственный легальный перевод Хардинга. Предыдущая глава и все ссылки здесь.

Глава 9
Новая буржуазия

Agalarov Estate, Истра, 50 километров к западу от Москвы 

8 октября 2007 года 

Я вижу, как из тех невинных масс в Советском Союзе вырастает новая буржуазия – но у нее те же грехи и пороки, что и у нас. 

Андре Жид, Бог, обманувший надежды. 

Наш коттедж – этой рай небесный на фоне безумия Москвы. Dacha расположена в деревне художников, что на Соколе. У ворот растут ландыши. Деревянный дом практически целиком увит диким виноградом – осенью листья становятся красными. У нас есть даже собственная березка. Окно гостиной выходит на густые зеленые заросли – пейзаж из девятнадцатого века. Ну почти – на заднем плане картину портит омерзительная оранжевая башня. 

Деревню построили в середине двадцатых годов – это был один из первых большевистских экспериментов по коллективизации. Сюда заселились скульпторы, художники и ученые. Многие из построенных тогда домов уже разрушены. Но наша улица – улица Брюллова, названная в честь русского художника Карла Брюллова – осталась нетронутой. Соседние улицы тоже сохранили оригинальные названия – Левитана, Репина, Верещагина — в честь художников, чьи полотна украшают стены московской Третьяковской галереи. В России они известны как передвижники. Обожаю их работы. 

Но, похоже, наши соседи не имеют отношения к краскам и холстам: напротив, в деревянных развалинах, живет старичок с солженицынской бородой. За нами обитает пожилая дама-отшельница. Я видел ее лишь однажды. У нас есть свой садик. Неслыханная роскошь для Москвы. Мы с Раскином играем в футбол на лужайке, мы повесили на сливовом дереве кормушку для птиц, иногда к нам прилетает огромный пятнистый дятел. 

Как-то раз гроза повалила наш красный клен, что рос у гаража с бордовой крышей. Раскин осмотрел треснувший ствол и извлек потерянную тарелку-фрисби. Весна пришла в Москву с опозданием. В саду расцвели красные тюльпаны. 

Мы везунчики. Обычно москвичи живут в квартирах советского образца, больше похожие на клети. Впрочем, для богатых русских предусмотрены гораздо более просторные жилища. 

За окном щебечут птицы, и под этот саундтрек Арас Агаларов объясняет, почему решил заняться строительством комплекса для супербогатых россиян. Неподалеку видна почти достроенная огромная вилла в классическом стиле; напротив, через размытую грунтовую дорогу, величественно возвышается шотландский особняк, проглядывая через ряды недавно высаженных берез. 

— У людей, которые будут тут жить, — обычный социальный статус, — говорит Агаларов. – Просто есть свои правила. Выяснилось, что у одного потенциального покупателя есть афганская овчарка. Но в нашем комплексе нельзя держать собак. Так что дом я ему не продам. – Он усмехается. – Можете представить? Я потерял тридцать миллионов долларов – из-за какой-то собаки! 

Агаларов – застройщик, он миллиардер. Он не лишен и предпринимательского чутья: он задумал строительство жилого комплекса высочайшего качества – по российским и даже общемировым меркам. Идея заключалась в том, чтобы русская элита из новых миллиардеров проживала бы тут долго и счастливо. Агаларов описывает проект как некий утопический социальный эксперимент, в котором не будет бедных: 

— Я высадил деревья, чтобы не было видно вон той деревни, — говорит он, показывая на ряды ветхих дач за забором. Жилой комплекс возник на лугу в 340 гектаров в районе Истры, за пределами Москвы, на лугу растут ели и белые ромашки. К моменту моего визита строительство нескольких домов уже закончено. 

Некоторые их них, с рифлеными колоннами и капителями с акантом, явно созданы по древнегреческим образцам, другие выполнены в дерзком готическом стиле, с башенками и толстыми каменными стенами. Я обращаю внимание потолок – эффект оптической иллюзии явно заимствован у Микеланджело, вокруг возведены столбы и балюстрады. В комплексе имеется и поле для гольфа на 18 лунок, и эксклюзивная частная школа. И все это в окружении 14 искусственных озер, есть водопады, спа и пляж, засыпанный завезенным белым песком. 

Агаларов говорит, что планирует выстроит 150-200 особняков. Строительство каждого обойдется в 10-15 миллионов фунтов. За эти деньги вы получите 2000 квадратных метров жилья, бассейн с морской водой и гарантии того, что соседи окажутся подходящей вам компанией. Также вы получите правильные булыжники: Агаларов не только нанял американского ландшафтного дизайнера – он потратил около 2,5 миллионов фунтов на сами камни. У одного из озер усердно работают гастарбайтеры. Я полагаю, они – не россияне, они из обедневших окраин бывшей Советской империи – Таджикистана и Беларуси – а также из соседнего Китая. 

Но недостаточно иметь кучу денег, чтобы купить здесь дом. Потенциальные покупатели должны пройти личное интервью с Агаларовым. Также они подписывают 30-страничный документ, который обязывает их подчиняться собственным правилам Агаларова – порой весьма странным. Резидентам запрещается развешивать на улице белье, ремонтировать дома, устраивать фейерверки и стрелять из окон по птицам. Все телохранители размещаются в маленькие домики с бильярдными столами, которые расположены на отшибе. 

— В большинстве случаев у семьи по пять-шесть охранников. Двести семей – это тысяча телохранителей, — говорит мне Агаларов, поясняя причины решения. 

Агаларов родился в Баку, столице Азербайджана. В рейтинге Forbes он занимает 962-е место среди самых богатых людей в мире. В 2011 году в России был 101 долларовый миллионер – больше, чем в любой другой стране, за исключением Америки. Журнал оценивает состояние Агаларова в 1,2 миллиарда долларов. Но бизнесмен говорит мне, что в действительности это порядка десяти миллиардов фунтов – утверждая, что многие российские олигархи гораздо богаче, а официальные оценки занижены. 

Многие из желающих приобрести здесь недвижимость разбогатели благодаря товарному буму, который начался вскоре после того, как в 2000-м году Путин стал президентом. Благосостояние бизнесменов обусловлено ростом цен на нефть и газ. Некоторые из них – намекает Агаларов – высокопоставленные кремлевские бюрократы со связями, владеющие домами в Кенсингтоне или на юге Франции, и об источниках их доходов можно только догадываться. Агаларов говорит, что его жена и дочь живут в США. Но Россия для него — слишком притягательное место, и он не хочет рвать концы. 

— Моя работа – здесь. Моя жизнь – здесь. И мое окружение тоже здесь. 

Агаларов провозит меня по своим миллиардерским угодьям на новенькой британском «Лэнд Ровере». Мы доезжаем до села Воронино, которое примыкает к водной границе жилого поселка. Это единственное, что омрачает райскую картину Агаларова, в которой не место пролетариям. Он умудрился скупить 14 из 28 домов – и позднее планирует их снести. Но мужчина из дома № 54 – обветшалой избы из красного кирпича – отказался продать жилье, несмотря на предложенный миллион долларов. Агаларов уверен в своей победе. В конце концов, в безумном мире российского капитализма обычно побеждают деньги. «Рано или поздно он продаст». 

Агаларову принадлежит не только эксклюзивный жилой комплекс, но и крупнейший в России выставочный центр, который расположен на северо-западе Москвы, рядом с рокочущей кольцевой автодорогой. «Крокус Экспо» — место проведения одного из самых бесстыдных московских мероприятий – ярмарки миллионеров. Саму ярмарку основал голландский предприниматель Ивес Джират. Она также проходит в Амстердаме и Шанхае, и вот уже восьмой раз – в Москве. 

Это гигантский шоппинг-молл для богатых русских, и логика его работы — железная: 

— Русские любят покупать, любят жить и любят тратить, — говорит мне Джират, когда я приезжаю с визитом в 2008 году. — У россиян иной взгляд на потребление, они более расточительны, нежели европейцы, — говорит он. – Такая историческая ситуация актуальна для любой новой экономики. То же самое происходило в США в пятидесятые, в Саудовской Аравии в семидесятые и в Японии в девяностые. 

На ярмарке продаются такие товары, при виде которых у Карла Маркса отвалилась бы борода – самолеты «Гольфстрим», виллы на берегу моря, дизайнерские потолки и газонокосилка за четыре тысячи долларов. У входя в «Крокус Экспо» девушка, повиснув вверх ногами в обруче, разливает шампанское «Лоран-Перье». Я узнаю, что русские миллионеры – их всего сто три тысячи – могут попасть на мероприятие бесплатно. Кто не причисляет себя к миллионерам, тоже может пройти – но билет обойдется в шестьдесят четыре доллара; необходимо также соблюсти дресс-код – смокинг или вечернее платье. 

Многие из гостей – красивые молодые женщины в коктейльных нарядах. Нет, они не имеют отношения к миллионерам – но, по ощущениям, нацелены познакомиться одним из них. 

— Я не ищу богатого мужа. Я ищу яркую личность, — говорит 26-летняя Ирина, фотографируя свою подругу Ольгу, которая уселась на заднее сиденье «Астон Мартина». (К слову, «Астон Мартин» стоит 11 637 795 рублей – примерно 260 тысяч фунтов). Через пару секунд размышлений Ирина добавляет, — Конечно, если это олигарх и при этом яркая личность, то все ОК. 

Внутри похожего на пещеру зала я нахожу эксклюзивную немецкую стоматологическую клинику, скульптора, выставляющего фигуры обнаженных женщин, и бутик, в котором торгуют коврами из иранского шелка. Еще есть вертолет за 12 миллионов евро с интерьером от Версаче. На мой взгляд, сюда идеально вписывается компания, которая торгует банями класса люкс. За 300 000 долларов можно прикупить русскую баню или сауну, встроенную в уютный деревянный домик, и поставить его в саду. 

В Москве компанией из русских и британских друзей мы частенько наведываемся в баню. Увлекательное и будоражащее действо. Пару раз я попытался отхлестать себя березовым веником – попариться в русском стиле. Моя любимая баня находится рядом со станцией метро «Улица 1905 года». Она дешевле, чем знаменитые «Сандуны», которые так любят столичные богачи – хотя как-то раз у меня там украли шапочку. Ходили слухи, что в ФСБ было обычной практикой отправлять в баню агента, который внедрялся в группу американских корреспондентов. Конечно, в парилке трудно понять, кто тебя подслушивает. 

На ярмарке миллионеров в изобилии представлены роскошные яхты. О романах олигархов с яхтами то и дело пишут в заголовках таблоидов. Я забрался на борт самой большой из них – отполированной белоснежной «Принцессы». Яхту сделали в компании «Плимут», интерьер, как в модном лондонском пентхаузе, – с плазменным телевизором, удобными двуспальными кроватями и маленькой кухней. (Не хватает разве что какого-нибудь британского политика). 

Продавец «Принцессы» в России – Евгений Кочман – говорит, что бизнес идет довольно бойко, есть целый лист ожидания желающих купить модель, на которую я забрался. За миллион фунтов. Не боятся ли русские покупать британскую продукцию, вопрошаю я, — если помнить про ужасные отношения между Британией и Россией? 

— Да, с политикой все плохо. Но отношения между обычными людьми – прекрасные. Мы покупаем у вас яхты, вы покупаете наш газ, — рассуждает Кочман. Он говорит, что одним из клиентов фирмы стал владелец футбольного клуба «Челси» Роман Абрамович. Но спешит пояснить, — Это было давно. Он уже купил себе яхту побольше. 

Успешные политики сами отвечают за свою удачу, и это трюизм. Однако после катастрофического десятилетия девяностых, в которые в России случился экономический дефолт, Путину несказанно повезло – он пришел к власти, когда цены на нефть стали повышаться. Вскоре у Кремля начался период небывалого процветания. В течение президентства Путина наблюдался устойчивый экономический рост, в среднем 7% в год. Это были годы экономической стабильности, налоговой дисциплины, либералов стали назначать на ключевые посты. Москва выплатила международные долги – которые, по мнению Путина, символизировали унизительную слабость страны в годы правления Ельцина, когда Москва с протянутой рукой была вынуждена идти в Международный валютный фонд. 

Цены на товары взлетели, и оказалось, что российское министерство финансов буквально сидит на огромной горе наличных. Эти деньги были вложены в стабилизационный фонд – к 2008 году сумма была равна 157 миллиардам долларов. Обычным россиянам чуть-чуть перепало от этого внезапного богатства: уровень жизни вырос, и средний доход во времена правления Путина удвоился – в сравнении с жалкой цифрой в 400 долларов в месяц и ниже. 

Этот рост – ключевой момент для понимания популярности Путина в течение двух первых сроков его президентства. К 2008 году – и к моменту мирового экономического кризиса – все еще невероятно высокий рейтинг Путина, согласно опросам общественного мнения, начал падать. Госбюджет столкнулся с первыми проблемами – цены на нефть упали с 147 долларов до менее 50 за баррель. Инфляция – подпитываемая повсеместной коррупцией и монополистской практикой – стала расти. 

В те времена для простого рабочего рост уровня жизни был не столь заметным. С другой стороны, связанные между собой бюрократы и другие приближенные к власти стали баснословно богатыми и устроили себе такую роскошную жизнь, при мысли о которой у их предшественников перехватило бы дыхание. 

— Сбылась мечта старых коммунистов-аппаратчиков, — говорит мне Евгений Киселев, бывший руководитель НТВ. – Они (российские бюрократы) могут зарабатывать огромные деньги, могут ездить за границу, покупать недвижимость на Средиземноморье, в Западной Европе и на греческих островах. И не предполагается, что они будут вести себя достойно в частной жизни. Они могут развестись и жениться на женщине гораздо моложе себя. Единственная цена, которую придется уплатить – лояльность боссу. Если живете по правилам, в ваши финансовые дела никто не вмешивается. 

По словам Киселева, привилегии сегодняшних бюрократов – это часть более широкого социального договора между правящими и управляемыми:

— Путинизм – это практика в современной политике, основанная на некой нового типа сделке между властью и народом. Мы позволяем вам делать все, что вам заблагорассудится. Вы позволяете нам управлять так, как нам хочется. Все зиждется на коррупции, полном неуважении к определенным демократическим и человеческим ценностям, на лицемерии и двойных стандартах. Все сводится к перераспределению богатства и власти. – Он цитирует знаменитую фразу про авторитаризм, — Друзьям — все, врагам – закон. 

Для оппозиционного политика Владимира Рыжкова самый заметный признак коррупции – это миллиарды, которые ежегодно тратятся русскими на недвижимость в Лондоне – в 2006 году эта сумма составила 20 миллиардов фунтов. Теперь русские в Лондоне — одно из самых больших сообществ, их число колеблется между 200 и 400 тысячами. Он говорит, что 60% тех, кто покупает дома в британской столице, — это «бюрократы из Москвы». При официальной зарплате в 1000 долларов в месяц чиновники могут приобрести квартиру в Белгравии и отправить детей учиться в дорогие частные школы. 

— Семьи и дома российских бюрократов – в Лондоне, их дети учатся в Кембридже и Оксфорде. Они хранят деньги за пределами России, потому что никто не верит в Россию, никто не верит в официально декларируемую стабильность. Все они знают, что в любой день эта стабильность может закончиться. Так что это очень странный политический класс. 

Рыжков относит этот класс к «офшорной аристократии». Тысячи причастных делают деньги в России, но предпочитают жить за границей, относясь к родине как к некой колонии. Их богатство получено не путем предпринимательства – это плод мутных откатных схем, как говорит Рыжков. 

— Деньги делаются не так, как их делал Билл Гейтс – посредством производства продукты; зарабатывают на взятках из нефтегазовых денег. 

Теоретически высшие правительственные чины верят в восстановление статуса России как супердержавы и поддерживают «суверенную демократию» — это козырная карта официальной идеологии Кремля. Но на практике, как говорит Рыжков, у чиновников гораздо более примитивная миссия – оставаться у власти, брать взятки, вывозить деньги из России, покупать дома за пределами страны и обеспечить своим детям будущее за рубежом. 

— Нынешний политический класс – циничен и коррумпирован. Но, возможно, это хорошие новости для остального мира – потому что у России больше нет глобальных амбиций, как это было раньше. 

В прошлом Рыжков – историк. Он говорит: есть прямая связь между политической системой России и ценами на нефть. Когда цены низкие, утверждает он, — Кремль готов к реформам. Но когда цены высоки, приходится восстанавливать традиционную автократическую модель управления. Он сравнивает годы Путина с брежневским временем середины семидесятых – еще один безмятежный период автократии, державшийся на товарном буме, который чересчур и в итоге привел к политической и экономической стагнации. 

— Это была золотая эра брежневского Советского Союза. Сейчас снова наступила золотая эпоха традиционалистского авторитаризма – цены на нефть и газ высоки, это источник огромных денег. Вот главная причина стабильности, процветания и возврата (к русскому авторитаризму). 

При Путине чрезвычайно развилось взяточничество – особенно во время второго срока. Конечно, коррупция как таковая началась не при Путине. Она процветала в последние два десятилетия существования Советского Союза – в те времена на огромном черном рынке покупалось и продавалось все, от билетов «Аэрофлота» до слесарных работ. Советская система взаимных услуг, использования связей и эксплуатации знакомых – известная как «блат» – вездесуща, как и всегда. 

Тем не менее, по информации российского НКО «Индем», при правлении Путина коррупция выросла в шесть раз. В то же время Майкл Бом из Moscow Times замечает, что количество государственных служащих при Путине существенно увеличилось, с 485 566 в 1999 году до 846 307 в 2008 году, согласно государственной статистике. Бом приходит к очевидному заключению: «Связь прямая и явная. Чем больше бюрократов, тем больше коррупции». Он говорит, что Путин позволил коррупции расцвести, поскольку это одна из основ его вертикальной структуры власти: «Путинская система лояльности чрезвычайно зависима от способности армии его бюрократов растрачивать деньги и брать взятки. Те, кто разбогатеет при Путине, несомненно, будут стремиться сохранить эту систему как можно дольше». 

Когда по утрам Владимир Путин едет на работу, он не смотрит по сторонам и не видит ни бедных, ни отчаявшихся. Его эскорт премьер-министра мчится через сказочные сосновые леса и благоухающие березовые рощи Рублевки. Прелестные деревни и села по обе стороны Рублево-Успенского шоссе служат пристанищем для российской элиты со времен империи. Иван Грозный охотился здесь, на песчаных берегах и разводьях. Столетия спустя члены Политбюро и центрального комитета построили себе дачи. Дача Брежнева находилась у деревни Жуковка, композитор Дмитрий Шостакович и виолончелист Мстислав Ростропович жили в близлежащем поселке академиков. Солженицын какое-то время жил в домике на окраине сада Ростроповича. 

Корреспондент New York Times Хедрик Смит, чье разоблачительное фундаментальное исследование реалий Советского Союза «Русские» стало бестселлером в 1970 году, хорошо помнит очарование Жуковки. Он пишет: 

«Милое, спокойное место безвременья – менее чем в 20 милях от бурлящей Москвы – и все же тут совсем другой мир. На закате можно усесться на высоком берегу реки и смотреть, словно через расстояния и столетия, на неизменную Россию. Поля, и кустарники, и подлески – дикие и заброшенные, нетронутые человеком. И небо такого нежного цвета – не ярко-оранжевого или красного, как закаты Флориды и Калифорнии – это мягкое светлое сияние, ведь мы далеко на севере. Ветер приносит терпкий запах сосен. До уха долетает невнятный шум – собачий лай, всплеск вынырнувшей рыбы, далеко в лесу смеются дети». 

Когда-то жившие здесь художники, атомщики и интеллигенты давно умерли и канули в забытье. Но район по-прежнему является домом российской элиты. Собственная дача Путина, Ново-Огарево, находится рядом с селом Усово. На территории раскинулся сосновый бор – через него дорога ведет к изящному особняку девятнадцатого века с классическим фасадом.

Время от времени журналистов доставляют сюда на автобусе, который отходит от Красной площади. В особняке Путина им отведена скучная подсобка, окна которой выходят во двор. В комнате стоят бильярдные столы. Кроме бильярда, заняться особенно нечем – разве что пить чай, что подают в разноцветных китайских чайниках, и закусывать печеньем. После долгого ожидания журналистам наконец позволяют посмотреть, как Путин прилюдно отчитывает (как это обычно бывает) какого-нибудь министра. У Медведева тоже есть государственная резиденция, Мейендорф. Это большой замок из кирпича, выполненный в напыщенном баронском стиле, популярном среди фанатов Уолта Диснея. К замку прилагается фонтан. 

Андрей Солдатов и Ирина Бороган – журналисты, пишущие про секретные службы безопасности России – выяснили, что высоким чинам ФСБ также досталась земля на Рублевке. В советские времена генералы КГБ получали в этом районе недвижимость – но к моменту выхода на пенсию обязаны были освободить жилье. Генералы ФСБ, наоборот, бесплатно получили землю от государства в 2003 и 2004 году. 

Многие из первых дач, обитых дранкой, уже снесены – они начали исчезать уже во времена Хедрика Смита. Их место заняли огромные крепости из кирпича – которые называют коттеджами. Старые тропинки пропали. Рублевка – единственная часть Москвы, где Фиби – которая водит пешие экскурсии, не пугаясь диких собак и поселений бездомных – не смогла найти ни одного пешеходного маршрута. Цены на здешнюю недвижимость – на уровне самых высоких в мире. Один из моих русских друзей пытается отбить от рейдеров разваливающуюся на глазах дачу своего престарелого отца в Жуковке – землю хотят отнять, ведь она стоит миллионы. На самой даче тоже припрятаны сокровища – тарелки с нацистской свастикой, которые привез отец моего друга: он участвовал в битве за Берлин. 

Вниз по дороге от путинской дачи находится элитный шопинг-центр «Барвиха Luxury Village». Я наведался и туда – в хмурый февральский день, когда по-прежнему холодно и на улице лежит снег, было не так много посетителей. Но зато представлены все любимые элитой бренды: Gucci, Versace, Prada и Dolce&Gabbana – а также имеется специальный ВИП-зал с норковыми коврами. Есть также шоурум Lamborgini и Ferrari. 

  • Мы думали, в новый год будет спокойно. Но у нас очень большая загрузка, — поясняет Александр Рибок, менеджер частной компании, обслуживающей шопинг-центр, — в день уходит один автомобиль Bently. Столько Ferrari нам не продать, но это низкие машины, они плохо идут по снегу. 

Я спрашиваю, откуда у его клиентов столько денег. 

— Нефть и газ определенно играют существенную роль в российской ситуации в целом, — отвечает он. – Экономика развивается. И мы этому очень рады. 

Он говорит, что самые дешевые участки здесь стоят 5 миллионов долларов, а самые дорогие – от ста миллионов и выше. 

Экономический кризис 2008 года серьезно сказался на благосостоянии богатейших бизнесменов России. В соответствии с финансовыми данными агентства Bloomberg, самые богатые 25 предпринимателей России в общем потеряли около 230 миллиардов долларов. Активы олигархов к примеру, Олега Дерипаски – стали испаряться, а Абрамович – по меньшей мере, на бумаге – потерял 20 миллиардов долларов. Алишер Усманов, олигарх и футбольный болельщик, стал беднее на 11 миллиардов. Фондовая биржа России RTS потеряла 75% стоимости.  

К концу десятилетия благосостояние российских миллиардеров было с триумфом восстановлено, впрочем, отчасти это случилось благодаря щедрой государственной поддержке в размере 50 миллиардов долларов от Путина. 

Конечно, больше всего проиграли от этого кризиса не богачи. А рабочие, пожилые и безработные – иными словами, многочисленные российские бедняки. 

Пятьдесят лет назад деревня Слезы на западе России была довольно оживленным местом. Тут жили мужчины, женщины, дети, имелись коровы и свиньи. Поблизости стоял богатый колхоз. Местные держали пчел и выращивали кур. В конце пятидесятых в колхозе появилась первая уборочная машина – комбайн. Однако с падением Советского Союза и крахом коммунизма Слезы стали медленно превращаться из процветающего сельского сообщества в деревню призраков. После второй мировой войны и бегства германских завоевателей здесь проживало примерно 100 человек. 

Теперь население сильно сократилось. По приезде я нахожу всего четверых. Ольга, 83-летняя вдова – она ходит, прихрамывая, и у нее есть нервный пес Верный. Она живет в покосившейся даче у главной дороги. Ольга глуховата. Ее муж Борис умер в 2004 году. Еще есть Тамара – самая молодая жительница деревни, ей всего 79. Тамара живет с подругой Александрой – или Сашей – в чистеньком домике в конце занесенной снегом дороги. У нее две курицы, две кошки и собака. Обе женщины – тоже вдовы. И есть еще одна Ольга. Ольге номер два – тоже 83, она плоха и не в состоянии принимать гостей. 

Последний мужчина деревни умер в 2007 году, незадолго до моего приезда. Такая картина – обычна для всей России, самой большой страны в мире, где имеется как минимум 34 тысячи деревень с населением в 10 человек или меньше, и почти все жители – женщины. 

— Той зимой сломалась телевизионная антенна. В деревне не осталось мужчин, починить ее некому. Надеемся, кто-нибудь из дачников починит летом, — говорит мне Тамара, когда холодным февральским днем я наведываюсь в деревню. Она стоит на пороге выкрашенной зеленой дачи, одетая – как и все местные женщины – в яркий платок и валенки, традиционные войлочные сапожки. 

Деревня находится примерно в 50 километрах от Латвии и от границы с Евросоюзом, в часе езды к югу от исторического города Пскова – с кремлем и собором на берегу реки. В деревне 12 домов. Пять из них развалились, живут только в трех, два используются как летние дачи. Сараи, парники и поля – безмолвны и заброшены. В деревне царит дух призрачного упадка. В заброшенном сарае я нахожу бесчисленные пустые бутылки из-под дешевой водки. 

Единственный регулярный посетитель деревни Слезы – социальный работник, который заезжает ежедневно, чтобы натаскать для пожилых дам воды из колодца. Время от времени из города заезжают внуки. Автобус привозит продовольствие раз в неделю, Тамара относит немощной Ольге молоко и хлеб – старушка не может ходить. 

— Нас было больше. За последние годы умерло восемь человек. Я похоронила мужа. Трое мужчин умерли в том году. Теперь остались только женщины, — говорит Тамара, опираясь на яблоневый сук, который срезала в саду. – У меня раньше были пчелы, — говорит она, показывая на кучу заброшенных ульев. – Были коровы, свиньи и овцы. Теперь все мужчины поумирали, и я не могу больше заниматься скотиной. 

Фактически отсутствие мужчин в деревне Слезы – типичный пример огромной демографической проблемы, особенно острой для севера и запада европейской части страны. В момент моего приезда средняя продолжительность жизни мужчин в России – всего 59 лет, что существенно ниже средних цифр по Европе и многих развивающихся стран. Для женщин эта цифра равна 70. В 2010 году результаты переписи подтверждают: население России уменьшается. Всего перепись насчитывает 142,9 миллиона человек, на 1,6% ниже в сравнении с 2002 годом. 76,7 миллионов женщин и только 66,2 миллиона мужчин. (В 2010 году, согласно официальным данным, продолжительность жизни мужчин выросла до 63 лет, женщин – до 74). В многих европейских странах также есть проблема сокращения населения. Но в России процесс идет быстрее, и он односторонний. 

Несмотря на бум вокруг природных ресурсов, многие пенсионеры России, коих насчитывается 30 миллионов, живут в нищете. Средняя пенсия – 3000 рублей в месяц. Во времена, когда ровесники из Западной Европы наслаждаются хорошей жизнью, русские пенсионеры, которых встречаешь на лицах Москвы и Санкт-Петербурга, пытаются подработать, продавая соленые огурцы, женские свитеры или шерстяные носки. В основном в продажах заняты женщины — и в городах, и в деревнях, что поразительно, наблюдается отсутствие пожилых мужчин. Русские привыкли жить в кризисе – многие выращивают овощи на маленьких огородах, что помогает выжить, другие полагаются на близких родственников и друзей. Но есть и те, которых ждет неизбежная нищета. 

В деревне Слезы ни у кого нет вопросов по поводу исчезнувших мужчин. Проблема называется алкоголизм – повсеместное явление в сельской местности. Другие социальные факторы тоже сказываются – плохое здравоохранение, курение, безработица и проблемы со здоровьем у многих российских пенсионеров, которые сражались с германской армией. (Ольга говорит, что ее покойный муж получил ранение в ногу.) Но в итоге мужчины из деревни Слезы просто допились до смерти. 

— Мой муж пил на протяжении всей нашей совестной жизни, — рассказывает Ольга, стоя на пороге своей дачи. – Все мужчины нашей деревни были пьяницами. Теперь все они умерли, больше пить некому. – Ольга живет на военную пенсию мужа – 5000 рублей, чуть больше ста фунтов в месяц. – Мне так одиноко, — говорит она. 

В соседней деревне Велье – что в пяти минутах езды от разрушенного советского колхоза в Слезах – местные рисуют примерно ту же картину. 

— Выпивка у местных – огромная беда. Ужасные проблемы в деревне. Кошмар, — говорит 79-летняя Зинаида Ивановна. – Мужчины пропивают пенсии сразу, как получат. Продают все имущество, лишь бы напиться. Пьют все подряд – самогон и даже жидкость для стеклоомывателей. 

В Велье есть церковь, школа, сельпо. Продавщица подсчитывает стоимость моего обеда: пакета сока и бублика на деревянных счетах. Есть маленький музей, в нем хранятся документы, связанные с сельскохозяйственной историей деревни, и модель исчезнувшего монастыря. Пушкин жил в 40 километрах отсюда, и летом туристы из Санкт-Петербурга проезжают мимо по извилистой дороге, направляясь в загородные владения поэта, и иногда останавливаются, чтобы нарвать цветов. 

А все мужчины из деревни Слезы покоятся на деревенском кладбище. Это очень красивое место — недалеко у березовой рощи, выходит на замерзшее озеро. Здесь я нашел могилу мужа Тамары, Александра Степановича. Он умер в 2004 году. 

И в этой части деревни я в итоге умудряюсь найти мужчину – это пенсионер в огромной черной меховой русской шапке. Ему 79 лет, и это старейший житель Велье – как он сам утверждает. Как случилось, что он до сих пор жив? 

— Я пью только молоко, — шутит он. — Остальные пьют водку. – И добавляет. – Посмотрите на меня. Я выгляжу не старше, чем он, — и он показывает на мужчину лет за сорок, который показался в магазине и который – уже близится вечер – неустойчиво пошатывается. 

В конце восьмидесятых, после горбачевской кампании по борьбе с пьянством, продолжительность жизни увеличилась. В девяностые, во времена менее ярого трезвенника Ельцина, эти цифры чудовищно сократились. Несмотря на несущественные улучшения, российские мужчины продолжали умирать задолго до пожилого возраста. В среднем они потребляют по бутылке водки в день. Около 30% мужских смертей в России связано с алкоголем. 

— В нашей стране это действительно серьезная проблема. Низкие цены на водку способствуют популярности алкоголя. В Швеции правительство решило проблему, задрав цены. Но здесь можно купить водку, сделанную в кустарных условиях, за 15-20 рублей, — говорит доктор наук Татьяна Нефедова, старший научный сотрудник в институте географии при Российской академии наук в Москве. 

Другие эксперты ссылаются на тот факт, что жизнь в России тяжелее, чем в других странах. 

— Продолжительность жизни у мужчин резко сократилась в девяностые. За прошедшие десять лет ситуация более-менее стабильна. На многих тропических островах продолжительность жизни выше, чем в России. На острове вы живете в хорошей среде, едите достаточно рыбы, и ваша жизнь спокойна, — говорит Андрей Трейвиш, старший преподаватель географии в Московском государственном университете. 

Феномен женских деревень, конечно, связан с сокращением сельского населения. Тенденция усилилась в поздний советский период, а катастрофической ситуация стала в девяностые, когда закрылись многие колхозы. В 1926 году 77 миллионов россиян проживало в сельской местности, сегодня их менее 38 миллионов. Молодые и амбициозные сбежали в города, бросив пожилых, немощных и любителей выпить. Теперь Россия – слишком урбанизированное общество, почти три четверти ее населения проживает в городах и мегаполисах. При этом в стране на данный момент есть 13 тысяч деревень, в которых больше никто не живет – после того, как умрут последние Ольги и Тамары. 

Периодически Кремль сулит огромные вливания, которые должны оживить сельскую Россию – в 2008 году, например, называлась сумма в 2 миллиарда фунтов. Но социально-демографическая география сомневается в том, что субсидии развернут волну миграции из деревень в города, что превращает Россию в огромный пустырь. Чиновники из российского правительства подтверждают масштабы проблемы – несмотря на все попытки увеличить продолжительность жизни до 75 лет к 2020 году, в данный момент население России уменьшается с каждым годом. 

Я покидаю Слезы в изумлении – похоже, эти женщины довольны своей скромной жизнью. У них маленькие пенсии, но, как они говорят, им хватает. На парламентских выборах в 2007 году Тамара и Александра проголосовали за путинскую партию «Единая Россия». Они говорят, что благодарны за реформы – что подразумевает лишнюю тысячу рублей в год на дрова, хотя Ольга признается, что не понимает до конца, кто такой Путин. Похоже, повсеместная и явно лишняя пропаганда кремлевского телевидения проникла и сюда. 

Советские времена женщины вспоминают как золотую эпоху. 

— После войны у нас было столько людей! В каждом доме – по три-четыре ребенка. Работа была тяжелой. Нужно было засевать поля и собирать урожай вручную. Трудные были времена. Но постепенно все выправилось, — говорит Тамара. – Лучше всего было в 70-е и в начале 80-х. Мы ни за что не платили. Медицина и образование были бесплатными. Но потом все стало разваливаться. И в какой-то момент все уехали. 

Тамара одаривает меня яблоками из своего огорода и оказывает сарайчик, в котором у нее живут куры. Машет рукой в сторону пустых унылых полей и разрушенных сараев. 

— Здесь остались только мы. К нам никто не приедет, деревня обречена. Остается лишь сидеть и ждать смерти. 

За четыре года, проведенных в Москве, я – как мне кажется – неоправданно мало писал о социальных проблемах страны и чудовищном разделении на имущих и неимущих. Социальное неравенство здесь выше, чем в любой другой стране, где мне удалось поработать корреспондентом, включая Индию, где я жил с 2000 по 2003 год, и бедные страны южной Азии. 

В 2009 году Россия обгоняет Саудовскую Аравию и становится крупнейшим экспортером нефти в мире, на тот момент она уже является крупнейшим экспортером природного газа, удовлетворяя четверть спроса ЕС. В том же году официальные цифры говорят о том, что 6 миллионов семей в России снова живут за чертой бедности – доход взрослого человека составляет менее 5497 рублей в месяц, что означает, что усилия по борьбе с бедностью в период 2000-2008 гг. были тщетны. Разница в доходах по регионам – огромна. Элита, проживающая в Москве и Санкт-Петербурге, и люди из умирающих деревень и моноиндустриальных городов живут в абсолютно разных мирах. 

И в этом столько иронии: богатейшая страна, населенная бедняками! Во время поездки в провинциальный город Орел, что в 300 километрах к юго-западу от Москвы, я познакомился с Татьяной Щербаковой, пенсионеркой 68 лет. Я побывал в ее крошечной квартире – Татьяна пригласила меня в гостиную. На стене красуется совершенно не подходящее к обстановке огромное фото тропического пляжа, залитого солнцем. Пальмы в тени, острова и яхта. Она говорит, что картина на стене – это Канары, одно из экзотических мест, куда Щербакова хотела бы посетить, но не может. 

— У меня нет денег на путешествия, — объясняет она. – А я обожаю путешествовать. Всегда хотела посмотреть на Владивосток. Но билет на поезд стоит слишком дорого. 

Это один из самых странных моментов в жизни пост-советской России. Тридцать лет назад, когда мир был разделен на два воинствующих лагеря, Щербакова не могла поехать на запад. Но зато она могла без особых затрат перемещаться по огромной территории Советского Союза – проводить отпуск в Молдавии, плавать в Черном море, нырять на Дунае и ходить с рюкзаком по горам Казахстана. Теперь Щербакова свободна ехать куда угодно. Но на скудную государственную пенсию в 5600 рублей в месяц она вряд ли сможет это сделать. Даже поездка в местный пансионат вызывает сомнения. Многие из ее друзей-пенсионеров получают еще меньше. (У Щербаковой есть надбавка, потому что в 1943 году ее вместе с семьей взяли в плен немцы, когда захватили Орел – вспомните знаменитую сцену танковой битвы во Второй мировой войне. Они пробыли в плену пять месяцев – затем пришла Красная армия). 

— Мне хватает на еду. Я не голодаю, — говорит она. – Но не думаю, что мне когда-нибудь удастся слетать на Канары. 

За неделю до поездки в Орел русская православная церковь сделала весьма необычный ход, объявив о том, что разрыв между богатыми и бедными стремительно увеличивается. 20% россиян живет за чертой бедности, заявила церковь. 10% самых богатых людей как минимум в 25 раз богаче 10% самых бедных. Точные расчеты провести затруднительно, добавила церковь, так как богатые в России – как, впрочем, и везде – стремятся скрыть свое состояние. 

Церковь также заявила об огромном разрыве между городами и сельской местностью, добавив: «В России сосредоточено от 30 до 40 процентов природных богатств мира. На доходы от экспорта природных ресурсов был создан стабилизационный фонд. Но богатеет только небольшая часть общества. И это происходит с такой скоростью, что даже самые богатые люди мира пребывают в удивлении. При этом большая часть населения живет в нищете». 

В скромных деревеньках вокруг Орла сложно заметить признаки какого-либо богатства. Я вижу бабушек, которые заводят нескольких кур или гусей или собирают картофель и лук с участков. Как и в деревне Слезы, молодежь отсюда уехала, а старики, похоже, все умерли. 

— В Советские времена было гораздо лучше, — говорит 79-летняя Тоня Фоминых, привязывая сторожевого пса и приглашая меня в однокомнатную деревянную избу. – Пенсии были маленькие, но одинаковые у всех. Мы хорошо жили. Теперь наши пенсии – это ничто.

Каждый месяц Фоминых получает подачку от государства в 1540 рублей – это меньше 35 фунтов. В 2004 году ее дом сгорел, и она была вынуждена продать единственную корову. Тридцать лет она проработала в советских правоохранительной системе, но теперь выживает благодаря помощи соседей и сына. 

— Выжить можно, но жить нельзя, — говорит она. 

В деревне Лавров, похоже, дела обстоят еще хуже. С трудом я добираюсь Саши Ивановича, его жилье можно назвать разве что хибарой – зловонный деревянный сарай, заваленный грязным тряпьем и немытой посудой. Иванович открывает дверь спустя несколько долгих минут – он спал или же он пьян. Он показывает мне ведро картофеля с огорода. Это основной источник питания. Больше, как он говорит, он ничего не может себе позволить. 

— Все так подорожало. Хлеб подорожал. Сигареты тоже. Сестра оплачивает счета за газ. Я не могу купить себе водки. – он поднимает глаза. – Вы мне 100 рублей не дадите? – Я лезу в карман и протягиваю ему купюру. 

Описывая свое путешествие для Guardian, я осознаю, что кремлевские экономисты столкнулись с дилеммой. Если прибавить пенсии, есть риск роста инфляции, уже в десятичных цифрах. Но в действительности лишь ничтожная часть богатств русских миллиардов просочилась и дошла до самых бедных слоев населения – пенсионеров, безработных, низшего звена госслужащих – или Щербаковой, бывшего диктора телевидения. Ее муж-математик хромает по квартире, опираясь на разваливающиеся костыли. 

Я вдруг понимаю, что в стремлении установить финансовые порядки Кремль, со всем своим богатством, почему-то не заметил, что руководит обществом, неравенство в котором достигло предела – если смотреть на историю России. 

— Я не верю, что (аргумент про инфляцию) это правда, — говорит Наталья Римашевская, эксперт по демографии в Российской академии наук. – В данный момент 30% всех зарплат – ниже прожиточного минимума, — поясняет она. – Очень маленькие пенсии. Средняя – 2500 рублей (55 фунтов). Пенсионеры на грани выживания. Если цены подскочат, то люди обнищают. 

По словам Римашевской, хотя при Путине в среднем уровень зарплат существенно вырос, статистика скрывает тот факт, что для миллионов россиян размер зарплат практически не изменился. Одна из самых больших проблем, по ее мнению, заключается в том, что в России – регрессивная система налогообложения. И это означает, что и олигархи, и дворники, которые подметают улицы, должны платить один и тот же налог – 13%. 

А в Орле Щербакова признается мне, что, несмотря на нынешнюю нужду, она бы не хотела вернуться в советские времена. 

— Я не могу сказать, что тогда было лучше. Это как сон, как прочитанная книга, — рассуждает она. – Мы не могли ничего купить. Но было нормально. — Однако обратного пути для нее нет. – Я не ностальгирую по тем временам, потому что я демократ.

НЕТ КОММЕНТАРИЕВ