Пограничники выстроили нас сразу за будками паспортного контроля. Меня и еще пятерых парней. Я был единственным из них, у кого был российский паспорт. Остальные были из Украины. Еще они были кришнаитами. Для моей истории это очень важная деталь. Пятеро украинцев, которых пограничники решили обыскать, были кришнаитами. Вегетарианство, мантры, благовония и прочие сакральные штуки. Шестым был я.
— Встали на расстоянии вытянутой руки! Вещи на пол. Мы сейчас удалим вас из помещения и применим служебную собаку, — грозно сказал парень в камуфляже.
— Слушайте, ну это уже какой-то Аушвиц! — возмутился я.
— Не понял, — ответил мне усатый таможенник. Судя по его лицу, это была не фигура речи. Он реально не понял, что я имел в виду.
— Ну Освенцим…
Таможенник продолжал глупо таращиться.
— Концлагерь! Вещи отбираете, сейчас обувь заставите снять, зубы золотые вырвете… Хотя это уже лишнее, — я осекся, поняв, что таможенник так и не врубился.
— Что мне вам на это ответить? — устало выдохнул он.
— Скажите, что каждому своё.
Стоящие рядом кришнаиты перестали бормотать мантры и захохотали.
***
На российский пограничный КПП я попал, когда возвращался из долгого путешествия. Я был на афинских протестах, пытался вырваться из заснеженной Болгарии, бессонной накофеиненной ночью ехал сквозь Румынию, трясся в украинских поездах между Киевом и Львовом. Я очень устал и хотел уже поскорее в Москву. Чуть ли не на последние деньги я взял билет на дешевый автобус Винница-Киев-Москва. Встречай, Россия!
Россия встретила пересменкой на границе. Два часа я вместе с остальными пассажирами мариновался в автобусе, пока пограничники сдавали посты. Потом нам велели вместе с багажом выходить из автобуса и следовать к будкам паспортного контроля.
Работало одно окно. Сначала в этом окне забрали паспорта у кришнаитов, озадачив первого из них вопросом: «А сколько вас тут и кто у вас здесь старший?»
Потом очередь дошла до меня.
— Павел Павлович? — обратился ко мне начальник пограничного КПП, заинтересованно пролистывавший мой паспорт.
Отпираться было бессмысленно. Он же видел фамилию в моем паспорте. Я сказал, что да, это я.
Павел Павлович.
— Много путешествуете? — продолжил странный вопрос пограничник.
И тут его не провести, подумал я. Ведь он видел все штампы .
— Я по жизни бродяга, — смущенно улыбаясь, ответил ему я.
— Это ясно. А что на шее написано? «Свободный»?
Это он про татуировку спрашивает, догадался я. Незадолго до отъезда моя подруга набила мне на шее фразу BORN FREE.
— Пусть будет свободный, — согласился я.
— Что же вы делали в Киеве, Павел Павлович?
Голос пограничника в этот момент изменился. В нем стало отчетливо слышно некоторое подозрение.
— Вареники ел! — нашелся я и, выпучив свои честные глаза, посмотрел на начальника КПП.
— А эти, — таможенник кивнул в сторону кришнаитов, — С вами?
Я помотал головой. В первый раз вижу, вы чё.
Он не поверил, но видимо решил, что с его странным тестом я справился. На прощание он задал еще несколько вопросов: на что я живу и что делал в Индии в 2012 году.
Выслушав такие же ернические ответы, начальник КПП отправил меня на личный досмотр. Там уже были кришнаиты, которых на этот раз странными вопросами мучил усатый таможенник.
— Вы воскуриваете? — спрашивал он парней, которые постоянно еле слышно бормотали мантры.
— В смысле? — отвечал самый общительный из них.
— Ну воскуривания свои воскуриваете?
— Воскуривания?
— Воскуривания, — усатый таможенник не унимался и был по-звериному серьезен и говорил больше утвердительно, чем вопросительно, — Воскуриваете. Воскуривания.
— Нет…
— А этот с вами? — таможенник показал на меня пальцем.
Кришнаиты начали хохотать.
— Да почему меня все время объединяют с вами?! — возмутился я.
— Ну… Может пора?… — улыбнулся светлой улыбкой проповедника один из задержанных.
Я вежливо отказался.
К усатому таможеннику присоединился парень в камуфляже. Он бесцеремонно начал осматривать рюкзаки кришнаитов. Искал он, очевидно, наркотики. То ли считал, что все, кто выглядит как-то неформально, должны торчать, то ли полагал, что столь просветленные, чистые и беззаботные лица могут быть только у конченых наркоманов.
— Что это?! — парень в камуфляже достал круглую коробочку с белым порошком. На ней было написано «Порошок зубной „Мятный“». На всякий случай он сразу пресек попытки дать очевидный ответ на этот вопрос и предостерег допрашиваемого: — Это не зубной порошок.
— Зубной порошок, — улыбнулся кришнаит.
— Нет!
— Да говорю же!
— Это. Не. Зубной. Порошок, — чеканя слова, продолжал парень в камуфляже.
— Да говорю же вам. Зубной порошок, — еще более блаженно отвечал кришнаит. Остальные внимательно смотрели на происходящее и еле слышно напевали мантры.
Потом нас вывели в предбанник между помещением досмотра и улицей, а из специальной комнаты выпустили собаку, которая действительно обнюхала наши рюкзаки, но не нашла ничего, кроме самос — вегетарианских индийских пирожков. Это был, пожалуй, единственный раз, когда кришнаиты потеряли самообладание и завопили: «Там же самосы!» Но вряд ли пес их слышал из-за стеклянной двери.
— Хорошей дороги, уважаемые, — сказал нам на прощание парень в камуфляже.
Он был очень расстроен, что не нашел у нас никакой наркоты, а зубной порошок все-таки оказался всего лишь зубным порошком. Не знаю, как кришнаиты, но я очень четко считал в его прощании другую фразу:
— Уебывайте на хуй, мудозвоны.
— Харе Кришна, — улыбнулись ему кришнаиты и пошли вместе со мной в автобус.
Я посмотрел на часы. Оказалось, расспросы, обыски и прочие таможенные развлечения с собакой заняли почти два часа. Наверное, остальные пассажиры нас ненавидели. Если автобус вообще не уехал без нас.
Но автобус оставался на месте, а пассажиры оказались взволнованы нашей судьбой. Одна женщина даже угостила меня яблочком. Я ел его вприкуску с многострадальной самосой — кришнаиты то ли прониклись ко мне особой симпатией, то ли не оставили надежды завербовать меня в свои ряды.
— Харе Кришна! — улыбался парень в ответ на благодарности, — Бог даст — свидимся.
Я не стал уточнять какой именно Бог и попытался заснуть. Сосед справа ворчал на погоду, водителя и российских таможенников, задержавших автобус. Угостившая меня яблоком дама пыталась его успокоить.
— Ну что вы же вы так переживаете, ведь все будет так, как должно быть…
— Это как? — огрызался раздосадованный сосед.
— Ну вы знаете… Как в Священном писании говорится… «Каждому своё». Так ведь?, — женщина посмотрела на меня.
От неожиданности я подавился самосой, но спорить не стал и энергично закивал. Автобус наконец-то тронулся и покинул КПП.
Мы были в России.
