Меня зовут Егор Просвирнин и я имею некоторое отношение к некоторым событиям настоящего, прошлого и будущего. Никаких движений я не представляю, но периодически публично выступаю за русский национализм исключительно светского характера, раз за разом подчеркивая, что вообще-то национализм и религия всю европейскую историю друг другу противостояли. Например, для создания немецкой национальной идентичности пришлось сломить неприязнь католиков и протестантов, французская национальная идентичность с самого начала проявилась воинствующе-антиклерикальной, во время же объединения Италии одним из прямых и явных врагов формирующейся итальянской нации стал Папа Римский (в итоге в какой-то момент Муссолини всерьез готовился штурмовать Ватикан). Вообще, во времена Великой Французской Революции была сформулирована концепция нации как «светской религии» (французы дошли до строительства Храмов Нации для нового культа), и в этом смысле религия нации всегда и везде противостояла религии собственно религиозной. Более того, нация всегда и везде является феноменом модерна и потому национализм имманентно враждебен традиционным религиям, представляющим собой домодерновую структуру и пытающимся сохранить особые феодальные права в унифицирующемся национальном государстве. Наконец, если брать Россию, то именно упор на религиозную идентичность замедлил формирование русской нации, и обер-прокурор святейшего синода Победоносцев, как раз и сделавший ставку на православие в качестве массовой идеологии, в 1905 году с горечью признавал свою неправоту (25 лет он воспитывал православную молодежь.. воспитал!). По сути, именно замедленное развитие русской нации из-за ставки имперского правительства на православную идентичность и стало одной из причин трагедии 1917 года, когда все институты рухнули, а нации, необходимой в момент хаоса, не оказалось, потому что вместо национальной идентичности русским вдалбливали в голову Закон Божий. Причем последствия долбежки были следующими: когда в армии отменили обязательность причастие, 90% солдат и офицеров перестали на него ходить. Святое православное воинство.
Само собой, что когда я говорю об этом, сторонники «русский — значит православный» начинают рычать от бешенства. Еще больше они начинают рычать, когда я добавляю, что если говорить о наших реальных традициях, то Россия — страна потомственных, в трех поколениях, атеистов, и вся их новая религиозность а-ля Польша — чистой воды фейковый новодел и «изобретение традиции» по Хобсбауму. И уж совсем православные сограждане впадают в ярость от моей любимой темы: роли Русской Православной Церкви в 17-18 годах, поскольку тогда РПЦ предала Государя, поддержала Временное Правительство (вплоть до замены «Боже, Царя храни!» на «Боже, Временное правительство храни!»), а затем разбежалась, не оказав большевикам сопротивления. Основой сопротивления стали армейские кадры, и, например, Алексеевский «студенческий» полк (поскольку в нем была масса студентов) вошел в историю, а какой-нибудь Гундяевский «поповский» или там «семинаристский» полк науке неизвестен. Более того, в «Штурме небес» Валентинова красочно описаны свидетельства, как православный русский народ курочил церкви и священников не дожидаясь большевиков, из одной лишь застоялой злобы. Крестьянские, офицерские, рабочие восстания против советской власти нам известны, восстания религиозные, «за веру православную», нам неизвестны. Потому что даже тогда, в первой трети XX века, русский народ не был религиозным народом (тогда как у поляков, например, масса восстаний-выступлений с подачи католического клира). И русская культура не религиозна — назовите хоть одного главного героя-священника у русских классиков? Ага. Вот, Достоевский, говорят, религиозный православный писатель — угу, у него «Карамазовы» начинаются с того, что семейство едет в монастырь решать при святом старце деликатные вопросы, и в итоге устраивает страшный скандал, наплевав и на старца, и на его святость — вот реальное отношение в Исторической России к православию. Или «Преступление и наказание» — любой западный европеец в текст с таким названием вставил бы важную религиозную фигуру, а у Достоевского ее нет. Про отношения Пушкина или Толстого с верой православной я промолчу.
Та же часть РПЦ, которая после революции осталась в России, затем поддержала декларацию митрополита Сергия, в которой он объявил абсолютную лояльность атеистической советской власти. Насколько я знаю, эта декларация никак не осуждена РПЦ до сих пор, а Сергий не предан анафеме за подчинение властям людским в час страшного террора против православного люда. Наконец, про то, что современная РПЦ в буквальном смысле слова создана Сталиным (который на 1941 год стоял в шаге от окончательного уничтожения религии, во многом поворот к православию был вызван действиями нацистов, которые начали открывать церкви на оккупированных территориях, «пришли освободители — закрыли опять церковь» выглядело реально странно), и к дореволюционной и даже раннесоветской РПЦ не имеет никакого отношения, я просто молчу.
Но это все дела давно минувших дней, сейчас не менее интересна откровенно предательская позиция РПЦ по Украине, когда УПЦ МП в буквальном смысле слова собирает деньги на АТО, а в самой УПЦ МП среди клира и прихожан множество откровенных украинских националистов. Или молчание РПЦ по поводу роста влияния ислама в стране — исламизация России не настолько важная проблема, как фильм «Матильда». Или перманентные «голубые» скандалы с оттенком педофилии, заканчивающиеся перманентным же заметанием мусора под ковер. Морально-нравственное основание, с которого пытается выступать РПЦ, крайне сомнительно, и даже мученичество при советской власти не особо помогает — в том числе потому, что тот же патриарх Кирилл, выступая на Бутовском полигоне, политкорректно промолчал про террор против духовенства, чтобы не портить отношения с высокопоставленными чекистами. Ну ладно при Сталине страшно было выступать — но уж при Путине-то устроить кампанию против культа Войкова, Дзержинского и того же Сталина можно было, не?
Не менее интересно наличие среди православных 30% граждан, которые не верят в Бога. Это парадокс, но только на первый взгляд: очевидно, что православие здесь выступает не как религиозная, а как национально-культурная идентичность, суррогат русской нации (ибо нация предполагает еще и права), что возвращает нас к вопросу противостояния нации и религии. Конечно, бывали и случаи взаимной помощи нации и религии — как, например, в Испанскую гражданскую, когда местный испанский католический епископ официально, по всем правилам, объявил крестовый поход против большевизма — но с «Боже, Временное правительство храни!» и сборами на АТО у РПЦ явно другой случай.
Так вот, когда это все объясняешь православным согражданам, что нет у них никакой реальной традиции, что они пытаются насаждать религию в стране атеистов, что они мешают русскому национализму (в том числе из-за социальной концепции РПЦ, переполненной многонациональностью), а их деятельность на Украине за гранью государственной измены, то обычно православные граждане начинают ругаться и возмущаться. Причем возмущаться намного сильнее, чем от либеральных нападок про часы патриарха, роскошь и т.п. потому что либеральные нападки на самом деле вещь техническая, а вот мои вопросы — это вопросы концептуальные, «Господа, а вы вообще кто, извините, такие и какое отношение ваше советское православие имеет к Русской церкви? От авторитета, приобретенного за время советского мученичества, вы сами отказались, приняв без покаяния тех, кто вас мучил, а никакого другого авторитета вы не заработали».
Про часы еще можно сослаться на «иосифлян», выкрутиться как-то, а на мои претензии, основанные на реальной русской культуре (Толстой) и реальной русской истории (Петр Великий) отвечать им реально нечего.
И да, последнего законного русского правителя — Николая II — я очень уважаю и считаю очень талантливым политиком (без его талантов Россия бы рухнула в 1905 году). Уважаю и помню, что Государь умер в окружении слуг и семьи, тогда как десятки миллионов «православного люда» выбирали себе патриарха, увлеченно обличали «цезарепапизм» и занимались чем угодно еще, кроме спасения Помазанника Божьего.
И никакой летающий цирк с «Матильдой» этого факта предательства РПЦ (чьи иерархи торжественно, чуть ли не под аплодисменты, вынесли трон Государя из зала заседаний Синода) не отменит.
Такие дела.
