Пропали все полимеры

Читатели (и комментаторы) моего предыдущего текста разделились на две части: тех, кто и без того подозревал ФСКН во всех смертных грехах и верит в то, что никаких продаж мака наркоманам не существует, и тех, кто верит словам Евгения Ройзмана, будто ФСКН трогает только плохих барыг, а хороших честных булочников обходит за версту. Моя же идея заключалась в том, что из-за отсутствия четких и понятных регламентов оценки чистоты мака у нас в принципе нет «хороших честных булочников», есть только неисследованные.

Но я не унываю, так что вот вам еще история – про ФСКН и стоматологов. Понятно, что булочки с маком все любят больше, чем лечить зубы, но я искренне надеюсь, что неприязнь к зубодерам не помешает вам оценить красоту истории. Началась она в 2010-м году, когда постановлением правительства в список прекурсоров наркотических средств были внесены два новых вещества: метил метакрилат и метил акрилат в концентрации более 15%.

Прекурсор – это вещество, которое может быть использовано для получения наркотика. Сам по себе прекурсор может являться наркотиком, а может быть совершенно безобидным веществом. Так, например, морфин – прекурсор героина, это наркотик (и находится в списке наркотиков), а уксусный ангидрид – еще один прекурсор героина, совершенно безобидное вещество, широко применяемое в органическом синтезе и нескольких промышленных химических процессах (входит в список прекурсоров). К сожалению, процесс изготовления кустарного героина очень простой, природные источники морфина непобедимы, во многих странах мак растет сам по себе, так что правительства вынуждены регулировать оборот уксусного ангидрида, чтобы любой торчок, который умеет «варить мак», не делал героин на кухне. По большому счету, никому, кроме некоторых научных лабораторий, фармкомпаний и химических производств, уксусный ангидрид не нужен, так что проблемы, возникающие в связи с жестким контролем, беспокоят не такое уж большое количество людей. Помогает ли контроль оборота ангидрида борьбе с наркотиками? Для борьбы с «кухонными наркоманами» – безусловно, у нынешнего поколения про него ходят легенды, купить его практически невозможно. Тем не менее, как это всегда бывает, найдены спокобы его кустарного получения. Но это совсем другая история, не буду на нее отвлекаться.

Так вот, возвращаюсь в 2010-й год, когда в российский перечень прекурсоров были внесены акрилаты с мотивировкой «используются для изготовления наркотического средства 3-метилфентанил или “белый китаец”». «Белый китаец» по праву считается одним из самых смертоносных наркотиков по причине своей чрезвычайной активности. В России «белый китаец» (не имеющий никакого отношения к Китаю) появился в начале 90-х годов благодаря студентам-химикам из Москвы и Казани. С этим связана потрясающая детективная история про которую даже снят фильм.

https://www.youtube.com/watch?v=51nk3lMUhC8

Фильм, разумеется, полон неточностей (например, фентанил почему-то называют «крокодилом», хотя под именем «крокодил» известен дезоморфин – совершенно другое вещество) и излишнего драматизма, но суть истории там отражена верно. И суть ее в том, что для синтеза «белого китайца» вам нужен профессиональный химик. Это сложно. Человек, не обладающий базовым химическим образованием с такой работой не справится. Бывают, конечно, самородки, а с распространением интернета стирается грань между образованием и самообразованием, тем не менее, процесс изготовления фентанила на порядки сложнее банального получения героина, требует подготовки, знания методик и наличия лаборатории, пусть и кустарной.

Акрилаты, по словам ФСКН, используются для изготовления «белого китайца». И это чистая правда, используются. Я вам более того скажу, акрилаты могут использоваться и для производства других наркотиков. Синтез наркотика – это несколько последовательных органических реакций, чем-то напоминает конструктор из кубиков, собираете эти кубики в определенной последовательности и по определенным правилам, и получаете продукт. Так вот оба этих вещества – очень популярные «кубики», которые можно использовать для синтеза разнообразных «дизайнерских наркотиков» или «спайсов». Разумеется, синтез таких наркотиков осуществляется в профессиональных лабораториях, о «кухонных торчках» здесь не может быть и речи.

Правда, после всего, что я рассказал, контроль оборота этих веществ кажется абсолютно разумной и необходимой мерой? Чего, спрашивается, тянули до 2010 года, надо было еще в 1991-м запрещать! Однако, если мы обратимся к международному законодательству, то окажется, что за пределами России никакого контроля за оборотом акрилатов нет. Почему? А потому, что они общедоступны. Осуществлять контроль можно за тем, что используется немногими, вот как в ситуации с вышеупомянутым уксусным ангидридом. А с акрилатами так не выйдет, акрилаты входят в состав тысяч продуктов, они в прямом смысле есть везде. Из акрилатов делают многие пластики, такие как оргстекло, они входят в состав красок, клеев, чернил для 3D-принтеров, медицинских изделий, пластиковых ванн, искусственных ногтей, наливных полов, применяются в автотюнинге, моделировании, архитектуре, производстве искусственного камня – перечислять можно до бесконечности. При производстве используется жидкий акрилат (который и входит в список прекурсоров) или его раствор. В готовом изделии акрилат находится уже в виде в виде твердого полимера (полиметилметакрилат), но совершенно элементарно может быть из твердого состояния переведен обратно в «регулируемый» метилметакрилат , что известно любому химику со средне-специальным образованием. И, разумеется, известно профессиональным химикам, изготавливающим фентанил и любые другие наркотики, и, конечно, известно ФСКН. Поэтому контроль за акрилатами бессмысленен и на международном уровне не осуществяется. Любой химик, который способен «сварить» фентанил, достанет столько метакрилата, сколько ему нужно, путем простого похода в магазин. Это все равно, что пытаться контролировать распространение поваренной соли или соды (которые, не подумайте, что я шучу, тоже используются в производстве наркотиков).

Спрашивается, зачем же тогда контролировать то, что по определению контролировать не выйдет? А затем, что на этом можно очень и очень неплохо зарабатывать, а также делать любимую работу госудаственных служб: раздувать штат, разводить бюрократию и создавать пространство для вымогательств денег у бизнеса. Установленные правила обращения с прекурсорами требовали хранить акрилаты в отдельных помещениях и исключать доступ к ним посторонних лиц. Торговые операции, связанные с оборотом этих веществ, подлежат лицензированию, а планируемый объем их производства, переработки и использования должен быть отражен в особой отчетности, которую предприятия обязаны направлять в территориальные органы ФСКН. Разумеется, большинство людей, которые имеют дело с этими веществами вообще не в курсе того, что они имеют дело с перкурсорами наркотиков, ведь если вы покупаете клей или краску, вы же не можете знать о том, что внутри тюбика вещество, подлежащее контролю. И первыми попавшимися на нарушении этих вновь установленных правил оказались стоматологи. Они используют акрилаты для отливки пластиковых зубных протезов и при установке пломб. Если вам когда-нибудь протезировали зуб, скорее всего пломба не меньше чем на 50% состоит из полиметилметакрилата. Стоматологи вообще не задумывались о том, что имеют дело с прекурсорами наркотиков, поскольку составы таких таких смесей обычно являются коммерческой тайной производителя. Начиная с 2010 года ФСКН начала совершать рейды по клиникам, требовала показать, есть ли у них пломбировочные составы, брала их на анализ, который показывал, что в смеси более 15% акрилата и отправляла в суд с административным правонарушением. А суд выписывал штраф юридическому лицу – от 100 до 200 тысяч рублей. Стоматологическое сообщество взвыло. Прежде всего, правила были трудновыполнимы или невыполнимы вовсе. Если крупная клиника еще может себе позволить отдельное помещение для хранения, сейф, и всю чудовищную сопутсвующую бюрократию, и заплатить штраф в 200 тыс, то частный врач, арендующий кабинет, на это явно не способен. Через два года правила хранения были немного смягчены, но именно что немного – разрешили хранить метилакрилаты просто в сейфе, а не в отдельном помещении (денег и нервов врачам, разумеется, никто не вернул). Вторая проблема – это лицензирование. Все составы закупаются за границей, в России почти ничего не производится, медицинским компаниям нужно было лицензировать порядка 7 тысяч наименований продукции. А самое главное, никто же точно не знал, где и сколько акрилата, поскольку производители не указывали это в документах, ведь нигде в мире акрилаты не регулируются. Поэтому или плати за экспертизу, или жди, пока придет ФСКН, возьмет пробы и оштрафует. История эта многократно освещалась в прессе, особенно в профильных медицинских изданиях, писал об этом и «Коммерсантъ». На эту статью ФСКН даже ответил и это своего рода шедевр бюрократического жанра. Стоматологи требовали защиты от Минздрава, Минсоцразвития, мне попадались даже письма в Опору России и на сайт общественной инициативы, но ФСКН был неумолим и аргументация у него была железобетонная: раз из акрилатов делают «белого китайца», значит надо регулировать.

История эта длится уже 5 лет, а воз и ныне там. Десятки административных дел, тысячи совершенно бессмысленно потраченных часов, сил и нервов, миллионы уплаченных штрафов. Если вы думаете, что эта проблема касается только стоматологов, то я сходу назову десяток предприятий, которые тоже используют акрилаты – от производителей линз для очков до производителей искусственных ногтей. Хотите заняться производством красок или пластмасс? Ждите ФСКН. Про ученых, работающих с этими составами, я даже не упоминаю, они на этом фоне просто теряются.

Я рассказал всего про одно вещество из списка прекурсоров ФСКН, а их там много, гораздо больше, чем в международном списке. Например, в таблицу III списка IV входит ацетон в концентрации более 60%. Вы можете совершенно легально купить ацетон в любом магазине хозтоваров, как физическое лицо, но если вы лицо юридическое, то приобретение ацетона потребует ведения журнала учета и его отсутствие влечет наложение штрафа. Так что если у вас маникюрный салон и вы используете ацетон для снятия лака — готовьтесь к визиту ФСКН. Причем тут борьба с наркотиками не ясно, видимо ФСКН считает, что наркопроизводители будут покупать ацетон по накладной, а не в розницу в магазине. Так что это не конец, такие истории будут продолжаться. А вал новых синтетических наркотиков, захлестнувший весь мир, дает основания ожидать расширения и списка прекурсоров. Ведь штрафовать стоматологов гораздо проще и приятнее, чем ловить производителей фентанила или спайсов. И отчетность хорошая, и судам есть чем заняться.

Как и в прошлый раз отмечу, что сама возможность такой ситуации определяется неразвитостью независимого экспертного сообщества в России. Неразвитостью как по объективным причинам, таким как отсутствие квалифицированных специалистов и профессиональной разобщенности, так и в результате давления того же ФСКН, которая заводит на экспертов уголовные дела. Для того, чтобы доказать, что метил метакрилат общедоступен и контроль его бессмысленен, нужно обладать специальными знаниями. Стоматологи такими знаниями не обладают, а грамотных химиков к своей борьбе с ФСКН они не привлекли. Поэтому на их основной аргумент «нигде в мире акрилаты не регулируются», федеральная служба легко отбрехивается «нигде в мире не регулируется, а у нас это необходимо, потому что фентанил». А логика эта порочная, во всем мире, точно также, как и в России используют акрилаты для синтеза наркотиков, но не регулируют их оборот потому, что на борьбе с производителями наркотиков это никак не сказывается. Сколько не регулируй, на доступность акрилатов для производителей наркотиков это никак не повлияет.

Вот поэтому я не очень верю словам уважаемого Евгения Ройзмана, что ФСКН возбуждается только на тех, кто продает мак наркоманам, а честных кондитеров обходит стороной. Если уж они врачей столько лет беспощадно кошмарят с помощью ими самими созданного абсолютно бессмысленного несоответствия российского и международного законодательств, то чем булочники лучше?