Мы переезжаем, какой восторг!

Егор СЕННИКОВ, специально для «Кашина»

Говорят, после присоединения Крыма что-то неуловимо изменилось в поведении водителей на российских дорогах. Они стали водить более агрессивно, нередко плюют на правила движения, опасно подрезают, лихачат. Я слышал это не единожды и от разных людей, и сам замечал, что да, действительно, ездить по улицам российских городов стало немного опаснее.
 
Эта перемена в настроении водителей еще только ждет своего исследователя. Я же лишь попробую предположить наиболее подходящую версию, объясняющую что же с нами всеми стало.
 
* * *
 
Знаете это ощущение перед скорым переездом? Когда на руках уже билет и через неделю тебе уезжать. И уже рядом совсем другая жизнь, в которой ты будешь ходить по чужим улицам, заново обзаводиться друзьями, заходить в незнакомые магазинчики. Новая жизнь, которая маячит уже даже не на горизонте, а буквально за порогом, меняет ваше отношение к жизни текущей, которая близка к окончанию.
 
В последние дни ты живешь совсем не своей обычной, рутинной жизнью. Ты тратишь деньги по-другому (либо слишком много, либо слишком мало), проводишь прощальные вечеринки, по утрам спотыкаешься об собранные чемоданы и, заваривая кофе, мрачно размышляешь о том, что придется привыкать к новому месту, к новым ландшафтам, новым правилам… И это и пугает, и радует одновременно.
 
Рискну предположить, что с жителями России произошло то же самое, только в масштабах целой страны. Картонный мир стабильных нулевых окончательно прорвало на самом его пике, когда в блестящем пузыре Олимпиады в Сочи проделали дыру высадившиеся в Крыму российские военные. Тем самым они довершили дело, начатое Болотной площадью в 2011 году, которая лишь выпустила немного воздуха из шара, но не сумела его сбить и только ускорила процессы укрепления авторитаризма.
 
И в этом плане пресловутые «вежливые люди», которые, очевидно, мыслились как консервативная по духу сила, как те люди, что «вернут все назад» и приведут Крым в Россию, нанесли по стране революционный удар такой силы, какой не смогли бы сделать и 10 тысяч нацболов.
 
Присоединение Крыма запустило череду процессов, большая часть которых совершенно неподвластна контролю Путина, Кремля, ФСБ, российской общественности, Министерству обороны и так далее. Потому что случилось самое ужасное, самое страшное для любого авторитарного режима – началось всеобщее шевеление.
 
14 лет все привыкали и приучались жить тихо, не высовываться, заниматься собой и не шуметь. Каждая попытка выйти за рамки этих правил сурово пресекалась – что в 2007 году, на пике Маршей несогласных, что в 2011-2012, на пике Болотных протестов. Но порвалось там, где никто такого не ждал, и после марта 2014 года все эти правила можно смело сдавать в утиль.
 
Дело в том, что крымская эпопея породила огромное море самых разных ожиданий. Кто-то стал мечтать, что уже скоро русский флаг поднимут над Киевом, Минском и Астаной, кто-то начал готовиться к репрессиям и расстрелам, иные затаились и стали ждать, чем все закончится. Появилось ощущение приближающихся перемен. Либерал стал ждать одного, патриот – другого (и, заметим, совсем противоположного), но оба они поверили в начало новой жизни, в то, что больше не будет как раньше.
 
Как говорится в России, «люди стали о себе понимать». А в дополнении к этому на Россию обрушился ворох санкций, который только добавил всем уверенности, что старые времена закончились.
 
И я уверен, что именно это ощущение переезда и заставляет людей совершать очень странные вещи, в том числе – плохо вести себя на дорогах, лихачить и забывать о правилах. Какой смысл их соблюдать, если завтра будет совсем новая, загадочная пока что, жизнь, думает среднестатистический россиянин, садясь за руль автомобиля. «Все равно скоро все переезжаем» — проносится мысль в его голове. И я прекрасно понимаю такой ход размышлений.

Потому что с какого-то момента в этом году стало понятно, что режим умирает. Это вовсе не значит, что он рухнет завтра или в следующем месяце, нет. Но то, что пик прошел и дальше его ждет смерть, стало понятно. Потемкинский нарядный фасад российского авторитаризма нулевых покосился, начал понемногу оседать, оголяя гнилой остов. Все те лампочки и рюшечки, которыми так любовно украшали этот фасад, яркие неоновые огни и фальшивая лепнина – все это потихоньку облетает, обваливается, ветшает. В конечном счете, он развалится и на его обломках, возможно, вырастет что-то новое. И может быть даже прекрасное.

Мы не знаем, что нас ждет за поворотом, появится ли в России после Путина более свободная и более открытая система, организуется ли новая оппозиция (с системным подходом и стратегическим взглядом), придут ли новые лидеры. Или будет все очень плохо, во главе страны будет православный коммунист с любовью к Иранской исламской революции, а на окраинах будут полыхать войны между народными республиками, джамаатами и халифатами. Или все будет спокойно затухать, выходить из строя и деградировать, не заваливая никого обломками, не взрываясь напоследок. Не знаем и пока что не можем предсказать. Но с уверенностью можем заявить, что старой эпохе приходит конец. И сейчас мы вошли в серую зону переходного периода из ниоткуда в никуда.

 При этом далеко не всех радует расставание с прошлым. Недавняя история про раздачу футболок с надписями про то, что санкции нам не страшны, а наши «Искандеры» лучше всех – это хороший пример внешнего проявления той истерики, в которой трясутся некоторые уважаемые члены нашего общества. Ничем иным подобное не объяснить.

Самое интересное и, одновременно, грустное в происходящем – это попытки людей из прошлой жизни убедить самих себя и всех окружающих, что все хорошо, что вовсе ничего не разваливается, а наоборот, растет ввысь и вширь и не собирается умирать. Особенно умиляет, что в этом постоянном самоубеждении слились воедино непримиримые оппоненты.

Например, на концерт Макаревича приходит нацбол и начинает кидаться яйцами. Сам он думает, что таким образом борется с фашистской хунтой и ее приспешниками в России – с теми, кого принято называть пятой колонной. Или на улицы Москвы и Санкт-Петербурга выходят люди с украинскими флагами и маршируют за мир на Донбассе и против Путина, и как им кажется, дерзко борются с авторитаризмом. Или, наконец, государственное телевидение и чиновники продолжают бодро штамповать пропагандистские передачи пополам с безумными законопроектами, стараясь прижать к ногтю всех возможных бунтовщиков.

Но все эти люди заблуждаются. Они занимаются вовсе не тем, чем им кажется, не борьбой против фашизма или против авторитаризма, а скорее личным успокоением. Проводя знакомые практики (акции прямого действия, марши по улицам, генерацию одиозных законов) они убеждают прежде всего самих себя, что у них все в порядке, что нет никаких перемен, что ничего не изменилось.

«Все хорошо, все хорошо, я могу, как и раньше кидаться яйцами и разбрасывать листовки» — думает нацбол. «Все как обычно, смотрите, мы были и пришли снова» — думает марширующий за мир человек. «Ничего не изменилось, я все так же могу принимать те законы, которые скрутят в бараний рог врагов отечества» — размышляет депутат, сидя на заднем сидении служебного автомобиля.

Эта наивная надежда на то, что можно просто не думать о проблемах, и их не будет, вызывает даже какое-то сочувствие. Потому что людям действительно страшно.

Тем же, кому не так страшно, стоит задуматься о себе и о своем будущем. Есть ли смысл задумываться об аэродинамике, когда ты находишься на неисправном самолете? Нет. Зато есть смысл подумать о том, как тебе выжить и что делать потом, когда остался в живых.

И поэтому сейчас гораздо полезнее разрабатывать будущую налоговую систему в пост-путинской России, задумываться об институтах федерализма и необходимых экономических реформах, чем выходить на площади и стремиться «улучшить систему». Так как смысла в этом нет, а время, которое можно было потратить на подготовку себя к существованию в новой системе координат будет упущено.

Потому что никто не знает, когда мы начнем переезжать. И куда.

Ведь кто-то переедет под землю, кто-то за границу, кто-то в теплый чиновничий кабинет, а кто-то в тюрьму.

Правда, штрафы за лихую езду придется оплатить.